Секс на одну ночь перед Рождеством
Шрифт:
Если бы в Рейнди-Фолс была Кинк Студия.
Я снова начинаю смеяться.
— Плохие рождественские шутки, — уточняет Тедди с веселой усмешкой.
— Ох, это точно.
— С тобой очень весело, Ноэль.
— Согласна, — отвечаю я с невозмутимым видом. — Полуобнаженная женщина, рассказывающая плохие рождественские шутки — это фантазия любого мужчины, я права? Подожди, если только... — я делаю паузу, драматически хмурясь. — Если только плохие рождественские шутки не твой фетиш?
— Ну, теперь точно да. Хотя, признаюсь, мне нравится мысль о том, что ты из списка «Непослушных
— Я очень плохо себя вела.
— Правда?
— Ты ведь сейчас здесь, не так ли? — я слегка царапаю ногтями его грудь, от чего с его губ срывается тихий вздох.
— Справедливое замечание.
Прим. перев.: Кинк Студия — известная киностудия, которая снимает различного рода (фетиш, бдсм и т.д.) видео.
Мы перемещаемся в спальню, после того, как я прошу Тедди показать мне его Северный полюс. Честно говоря, я не знаю, почему он до сих пор не выбежал за дверь. Но, полагаю, многие сделают что угодно, чтобы потрахаться.
— Ты действительно любишь Рождество, — замечает Тедди, медленно осматривая мою спальню. Кровать застелена постельным бельем со снежинками. Если бы я знала, что у меня сегодня будут гости, то поменяла бы его заранее. Ко всему прочему на кровати лежит стеганное красное покрывало, а в ногах — белый плед крупной вязки. Ну и, конечно же, в спальне стоит елка. Что абсолютно нормально. Она всего лишь три фута, и мне нравится засыпать под огни гирлянды.
— Ничего особенного. Вся моя семья обожает Рождество.
— Звучит неплохо.
— Да, действительно. — Конечно, мама немного переборщила с Рождеством, но я дорожу всеми воспоминаниями и традициями, которые у меня с детства.
— Так вот почему тебя назвали Ноэль?
— Да.
— Какое твое второе имя? Омела? — он шутит, и понятия не имеет, насколько близок к правде.
— Нет, это второе имя Холли. Мое — Ева.
— У тебя есть сестра по имени Холли Омела?
— И еще одна по имени Джинджер Спайс.
— Да брось!
— Я бы никогда не стала шутить о таких вещах. — Я смеюсь.
— Тогда, учитывая все обстоятельства, полагаю, что праздничные простыни довольно безобидны, — соглашается он, еще раз оглядывая мою комнату, затем выключает свет и присоединяется ко мне на кровати. Света от гирлянды вполне достаточно, чтобы отчетливо видеть Тедди, и чтобы поддерживать нужную атмосферу. Рождественская елка в спальне выигрывает во всем.
— Почему Санта не подвержен заболеть ЗППП? — пока я задаю этот вопрос, расстегиваю его брюки, изо всех сил борясь со смехом.
— Почему?
— Прежде чем спихнуть подарок в трубу, он всегда заворачивает его в подарочную упаковку. — Мои щеки болят от попытки сдержать смех. Из Тедди вырывается стон, но не думаю, что это из-за моей плохой шутки. Скорее всего, это потому, что я, наконец, расстегнула брюки и держу его эрекцию через трусы.
Следующее, что понимаю, я лежу на спине, а Тедди нависает надо мной. Думаю, время шуток
Он целует меня и стягивает леггинсы с моих бедер, что является очень эффективным способом заставить меня перестать рассказывать плохие рождественские шутки. Или вообще ничего не говорить. Как только Тедди опускает леггинсы ниже моих колен, я снимаю их со своих лодыжек, мои трусики следуют их примеру. Затем он заканчивает то, что я начала и избавляется от своих брюк. Но прежде чем, я успеваю дотянуться до его члена, он начинает спускаться вниз по моему телу: губы, шея, грудь, пупок, — «О боже, да».
Я уже и так достаточно мокрая, но с каждым его поцелуем, движущимся на юг, я становлюсь еще более влажной. Когда он поднимает глаза и смотрит на меня, находясь между моих ног, я уверена, что кончу от одного прикосновения его языка. Он невероятно красивый. Карамельно-карие глаза, обрамленные густыми темными ресницами. Сильная челюсть. И эти чертовы губы. Да, О Боже, прямо здесь. Я выгибаю спину и сжимаю простынь в кулаки, раздвигая ноги еще шире. Он использует эту возможность, и кладет одну мою ногу, согнутую в колене, себе на плечо, а другую придавливает к матрасу. И это так горячо, как будто он очень хочет полакомиться мной и просто устраивается поудобнее.
Он улыбается мне, находясь между моих ног, и это почти убивает меня. Он проводит языком по моему центру, и мои бедра дергаются в ответ. Затем он обводит мой вход кончиком пальца, и вводит его внутрь, при этом щелкая по клитору большим пальцем. Я закрываю глаза, делаю глубокий выдох и затем снова открываю их: вид слишком хорош, чтобы им не наслаждаться.
— Поговори со мной, — просит он, прежде чем заменить свой большой палец языком. — Скажи, что тебе нравится.
— Ты уже и так делаешь все, что мне нравится, — отвечаю я, задыхаясь. — Не останавливайся.
Он снова улыбается, и я добавляю то, как ощущается улыбающийся Тедди между моими ногами, к списку вещей, которые мне очень нравятся. Затем он слегка кусает мой клитор, добавляя второй палец, и я взрываюсь. Мои бедра трясутся, а спина выгибается дугой, в то время пока Тедди продолжает двигать своими пальцами внутри меня, затягивая мой оргазм на невероятно долгое время. Последовательность звуков «оо-о-о-ох» слетает с моих губ, потому что в данный момент я не способна на произношение членораздельных слов. Своим большим пальцем он продолжает выводить круги на клиторе, и целует внутреннюю часть бедра. И, О Боже, разве когда-нибудь мне было так хорошо? Хоть раз? Он знает меня и мое тело, как будто я оставила подробную инструкцию на своей тумбочке.
После того, как он уверен в том, что я получила все удовольствие до последней капли, Тедди оставляет поцелуй возле моего пупка и поднимается выше. Я чувствую тяжесть его эрекции на своем животе, когда он целует мои губы своими, все еще влажными от меня, губами.
Боже, как же это возбуждает.
Я протягиваю руку и обхватываю его тяжелую длину. Его член твёрд, как скала. В моей руке он ощущается толстым и горячим, и, когда я слегка сжимаю его рукой, из Тедди вырываются проклятья.