Секс, наркотики, просветление
Шрифт:
– Парень! – крикнул я.
Тот остановился.
– Передай своему боссу, что, когда я его поймаю, эта утка будет торчать у него между ног.
Дырявый лишь шире улыбнулся и под аккомпанемент дверного колокольчика покинул забегаловку Гарри. Он подошел к своему «куперу», открыл багажник, достал оттуда впечатляющих размеров черную сумку и, махнув мне, поставил ее около «мустанга».
– Этот мудак решил подложить бомбу? – процедил Гарри.
– Этот мудак решил подкупить меня, – упершись в край стола, заметил я.
Дырявый тип с мохнатостями на все лицо еще раз мне
– И что ты планируешь делать? – полюбопытствовал Гарри.
– Выкурить еще одну самокрутку, – жестко ответил я.
– Никотин тебя убьет, – пробубнил старик.
– Лучше никотин, чем «Святоши».
Взяв бумажную поделку, я заметил какие-то надписи, выглядывавшие из-за загнутых краев. Препарируя журавля, я обнаружил, что это было письмо, содержащее иероглифы.
«Гребаный Тоси, ты вообще в курсе, что я чистокровный американец и ни хера не разбираю ваши каракули?» – подумал я.
– Гарри, ты знаешь японский? – произнес я, ожидая, когда старик скрутит мне папироску.
– Ты шутишь, я уже почти забыл французский, – ответил Гарри. – Старость не делает меня умней.
– Ты прав, старик. Жизнь – не приятная вещица. Мы приходим на эту бойню безмозглыми, как валенки, и уходим, не помня своего имени, – крутя записку, отметил я. – Что там с сигареткой?
– Держи! – он кинул ее на барную стойку, показывая, что не собирается шевелить своим дряблыми булками.
Я засунул руку в карман, нащупал горстку мелочи, подошел к старику, высыпал пару монеток на стол, взял самопальную дурнушку и, пожав живую руку хозяину, направился к выходу из его вонючих владений.
– До завтра, босс, – не оборачиваясь, сказал я.
– Так что ты планируешь делать? – кинул вслед Гарри.
Я остановился, держа дверь полуоткрытой. Образовалась тишина, которую нарушила работа моего мозга, этот звук напоминал жужжание жесткого диска в ноутбуке.
– Сложить обратно этот потрепанный кусок бумаги, найти Тоси и запихать этот символ свободы в его коричневую пещеру.
Я распахнул дверь. Приятная тишина забегаловки сменилась на суету оживленного города. Были слышны шум и гудение автомобилей, резкие сигналы клаксонов, гул строительной техники и звуки работающих телевизоров из окон соседних домов. Я закурил сигарету. Мой мотор снова застучал громче карнавального барабана. Сердце жгло.
«Хреновая старость», – подумал я.
Сладкий дым спасал меня. Он расслаблял, беря меня за руку и уводя от всех невзгод. Мой старый приятель, никотиновый черт, радовался, насыщаясь дурманом.
Я спустился с небольшого крыльца и подошел к «мустангу». Неохотно посмотрел на сумку и, зажав зубами папиросу, нагнулся, чтобы открыть подарок Тоси. Как я и думал, в сумке лежало бабло. Самурай решил купить честного копа. Глупо. На меня смотрело столько зеленых бумажек, что ими можно было подтираться до конца жизни, не тратясь на туалетную бумагу. Их было достаточно, чтобы даже в свой последний день на земле я мог оставить смачный мазок коричневого цвета на счастливом лице Франклина.
Мне было плевать на кожаный мешок с ручками, поэтому, пнув его в сторону, я забрался в прокуренный салон. Деньги в сумке полагались
Глава 6. Тони – главный герой лекции. Часть 2
Скарлетт смотрела на меня влюбленным взглядом. Кажется, ей нравились мужчины с характером и с глубокими морщинами на лице. Конечно, я не сразу стал таким суровым малым. До инцидента с Тони я был прилежным копом. Много не высовывался и делал, что говорят, но после того происшествия все поменялось. Меня, как и всех, залихорадило. То, что случилось, коснулось каждого, государственная структура управления поменялась не только в Америке, но и за ее пределами. Вся планета была захвачена вихрем изменений. Люди, которые в реальности руководили мировыми процессами, скончались, оставив после себя пустоту, которую необходимо было заполнить, и началась борьба за место под солнцем.
– Так что уникального в этом копе? Почему Тони стал таким важным сукиным сыном? Какого хера о нем запели на всех каналах и страницах газет? – Я замолчал.
В этот раз рук было меньше. Видно, не все достаточно смелы, чтобы держать мой удар. Студенты смекнули, что за ответом последует мой новый вопрос и, возможно, он будет не из приятных.
Я осмотрелся. Рука Скарлетт тянулась к небу. Меня это радовало. Она играла со мной, а я с ней.
Кивнув рыжему парню, я дал слово ему.
– П-п-п-п-потому что, – заикаясь выдавил тот, – в н-н-н-него никто не верил, а-а-а он оказа-за-зался копом со стальным шара-ра-рами ме-ме-между ног.
Рыжий замолк, вызвав своей речью легкие улыбки на лицах однокурсников.
– Да, парень, да, – кивая головой, как игрушечная собачка на панели автомобиля, произнес я. Юнец с крупными веснушками обрадовался, что я похвалил его. Он заметно преобразился в лице и застучал пальцами по деревянной парте.
– Только ты мне ответь вот на какой вопрос: а в тебя кто-нибудь верит? Ты запинаешься, как старый драндулет. У тебя на эту тему комплексов нет? Ты не паришься, что тебе приходится выдавливать из себя слова, точно твердые котяхи при запоре?
Студент занервничал, внизу его глаз образовались два бассейна слез, которые вот-вот должны были дать протечку, покатившись по оранжевым щекам. Когда лицо разделили два соленых ручья, рыжий резко встал и, то и дело дергая рукой у носа, принялся собирать манатки, чтобы свалить подобру-поздорову.
– А ты куда это собрался? – спросил я.
Под изумленные взгляды остальных он, не обращая внимания на мой вопрос, продолжал складывать свои вещички в кожаный рюкзак.
– Парень, урок еще не закончен, – пожал плечами я. – Если ты сейчас вынесешь отсюда свой зад, то ты никогда не получишь зачет по моему предмету. – Я посмотрел на него. – Никогда. А если ты знаешь, что обо мне говорят, то ты не станешь рисковать, правда?