Секс (не) помеха дружбе
Шрифт:
— Ну ладно, пошли, — ускоряю шаг и оказываюсь впереди него, слышу смешок и шаги за спиной.
Клоун!
Вообще не понимаю, что там делать в такой холод, но всё равно иду.
До набережной недалеко, два квартала, и я так хочу задать все волнующие меня вопросы. Поговорить, пока мы только вдвоём, но с чего начать, не знаю. Боюсь, не хочу услышать то, что разобьёт мне сердце окончательно. Но я набираю побольше воздуха, собираю всю свою смелость, что нахожу в себе и…
— Что между нами происходит? — застаю его врасплох,
Он, наверное, молился, чтобы я, дай бог, не задавала таких вопросов.
— А что происходит? — пожимает плечами и продолжает идти.
— Я не знаю, поэтому и спрашиваю, — раздражённым голосом отвечаю.
— Всё нормально, вроде, — лыбится, козёл.
— Нормально? Мы проводим ночь вместе, — я срываюсь на крик, а он ухмыляется, — ты мне говоришь, что это была лучшая ночь в твоей жизни, приносишь мне кофе в постель, потом исчезаешь: ни звонков, ни сообщений, и ведёшь себя так…
— Как? — перебивает он меня с уже серьёзным лицом.
— Никак, я ничего не понимаю, — опускаю голову и сглатываю поступивший к горлу ком.
Только бы не расплакаться тут перед ним.
— Я просто… — начинает он.
— Котов! — кричит кто-то, и мы оба поворачиваемся… Витя, ну почему именно сейчас?! Уходи, пожалуйста!
— Вы на набережную? — спрашивает он.
— Да! — отвечает Дима недовольно.
Неужели расстроился?! До этого лыбился, а сейчас лицо такое, будто кислый лимон съел.
— Ну, я тоже туда, пойдём, — кивает и продолжает идти.
Отлично поговорили, блять. Всю оставшуюся дорогу они разговаривали о чём-то своём, я почти не слышала. Я так разозлилась… Ну почему всё против нас? Даже поговорить нормально не поучается. Шла впереди них, и всё, о чём думала, это как же хочется их по башке чем-нибудь тяжёлым огреть.
22
На наше привычное место уже все собрались и опять пьют. Сегодня же понедельник, блин! Хотя… я тоже не против. Нелучший способ заглушить боль в груди, но на данный момент единственный.
Нам, девочкам, наливают Мартини, пластиковый стаканчик недолго остаётся пустым. Смелости прибавляется, а здравый смысл ещё не исчез, так что, всё нормально. Котов иногда смотрит в мою сторону, но я тут же гордо и со злостью поворачиваю голову в другую и старательно делаю вид, что мне очень весело. Алкоголь в крови не даёт замёрзнуть, и, когда уже начинает темнеть, а Денис предлагает продолжить у него дома, никто не возражает, но тут…
— Я не поеду, — твёрдо говорит Дима, и все удивлённо смотрят на него.
Чтобы Котов отказался от продолжения банкета, где это видано?!
— А я с удовольствием поеду, — выдаю я заплетающимся языком.
— Нет! — рявкает Котов.
Он много выпил, но явно трезвее меня.
— Понятно, — кивает Денис со смешком.
— Ага, — мямлит Витя.
Я смотрю на Котова: "В смысле,
Мой умный и, как всегда, невовремя появившийся из… хрен знает откуда, внутренний голос, как ни странно, говорит, что этот вопрос я должна задать ему. Но моё сердце не разрешает, оно тупо соглашается со всем.
Молчу.
Витя собирается вызвать такси и спрашивает, сколько машин надо. Кто-то сказал, что надо две машины.
— Три, — влезает Котов.
Приехали три, я уже двадцать минут не говорю ни слова, тупо киваю головой в ответ на все вопросы. Мозг уже отключился, и, когда все сели по автомобилям, а Котов запихнул меня в пустую машину, я не возражала, даже не пикнула. Хотя я хотела поехать, напиться до потери сознания и забить на этого кобеля.
Подъехали к его дому, по дороге ни слова друг другу не говоря. Гордость — самый большой грех человечества. Но мы поздно это понимаем. Дима заплатил таксисту, открыл мне дверь и закурил сигарету, даже выбраться не помог. Он направляется к подъезду, а я, как дура, иду за ним.
Зачем? Когда у меня мозги заработают? Где моё достоинство? Почему я рядом с ним веду себя как кукла, которой он управляет?
Он даже не смотрит на меня, понимает, что я пойду с ним куда угодно, это ещё больше бесит. Почему мои ноги не слушаются? Почему я не могу вернуться к машине, сесть и уехать нахрен отсюда? Почему я терплю такое отношение к себе? И почему эти вопросы опять только в моей голове?
И тут я понимаю, что мои внутренний голос и здравый смысл в спячке, и не думая спрашиваю:
— Зачем?
— Что, зачем? — не оборачиваясь спрашивает он.
— Зачем ты опять ведёшь меня к себе? — с трудом задаю вопрос.
— Так надо! — говорит он, и я больше не могу ничего ему сказать.
Когда зашли в его комнату, на меня нахлынули воспоминания, я, кажется, наблюдаю вживую, как он меня целует в шею, и слышу, как он стонет, когда я кусаю его за кончик уха. Как снимает с меня одежду, бросает на пол и накидывается на меня.
В то время, как я наслаждаюсь этими кадрами, он подходит ко мне сзади, обнимает за талию и со вздохом говорит мне на ухо голосом, который я слышу каждую ночь во сне: "Саша…"
По телу разлилось тепло, вся злость улетучилась, и я опять оказалась в мире, где мне мерещится, что мои чувства взаимны.
23
Его губы касаются моей щеки, невесомо и медленно скользят по моей шее. Прикрываю глаза и наслаждаясь прикосновениями его полных губ и требовательных рук. И понять не успеваю, как оказываюсь в одних джинсах и бюстгальтере. Поворачиваюсь всем телом к нему, обхватываю руками его шею и впиваюсь в губы. Он меня прижимает к себе, углубляя поцелуй, и, когда мое почти голое тело прикасается к его груди, меня как током прошибает.