Секс (не) помеха дружбе
Шрифт:
— Завтра Миша отвезёт меня к родителям на неделю…
— Миша… — перебивает он с усмешкой.
Я смотрю на него и продолжаю, игнорируя это.
— …потом лечу в Англию, — продолжаю я, — пока познакомлюсь с городом, с вузом, и оформляться надо. Ты когда?
— Я через две недели лечу.
Это, наверное, первый раз, когда мы вот так сидели вдвоём в кафе, просто разговаривали о всяком. Он проводил меня до общежития, и возле ворот мы просто молча смотрели друг на друга в полной тишине.
— Я, наверное… — начинаю я, но в
— Ты чего? — спрашиваю я, он молчит.
Молчит и просто смотрит на меня. Я смотрю в его глаза и, понимая, что мы видимся в последний раз, бросаюсь ему на шею и впиваюсь в его губы. Он перехватил инициативу, стиснул меня в объятиях, буквально вдавливая в себя. Не знаю, сколько времени мы обнимались и целовались у ворот моего общежития, как подростки. В какой-то момент он останавливается.
— Ко мне? — спрашивает он.
Я просто киваю, кусая губу и чувствуя, как низ живота наполняется тяжестью от предвкушения.
Через полчаса мы уже входим в его квартиру…
— А ты что, ещё живёшь здесь? — спрашиваю я.
— Нет, я просто взял ключ у соседа, они мою бывшую комнату ещё не сдали, — отвечает он и, взяв меня за руку, тянет по коридору в комнату.
В этой комнате столько воспоминаний, но сейчас тут всё не так, никаких его вещей, ни одной фотографии, всё так пусто, прямо как в моей душе. Он принёс откуда-то чистые простыни, мы застелили постель вместе… вместе. Я что-то так волнуюсь, как в первый раз.
— Всё нормально? — спрашивает он тихо.
— Да, да, конечно, — ещё тише отвечаю я.
Он убирает мне волосы за ухо и, беря меня за голову, очень нежно целует в щеку, потом в другую. Он такой трепетный и мягкий, что я сейчас заплачу. Поднимает меня так, что я оказываюсь на его бёдрах, и, целуя, несёт к кровати, медленно опускает и снимает с меня футболку. Я кусаю его нежно за нижнюю губу, а он вздыхает от наслаждения, снимаю с него футболку и начинаю спускать его спортивные шорты, он поднимается, чтобы мне было легче снять их с него, и я вижу, что он полностью готов. Кладёт меня на спину и снимает с меня шорты, поднимает обратно и снимает бюстгальтер, кусает мою грудь, держа её одной рукой.
Я от напряжения и предвкушения уже вспотела, как грешница в церкви. Второй рукой он стягивает с меня трусы и раздвигает мне ноги, я чувствую его твёрдый член между ног, он не торопится входить, а я уже изнываю от желания. Мы продолжаем целовать друг друга и просто наслаждаться прикосновениями. И когда он наконец входит в меня, выбивая весь воздух из груди, я понимаю, что только он может подарить мне такое наслаждение, только он может заставить чувствовать себя на седьмом небе от удовольствия, только он может вызвать у меня столько эмоций. Он сегодня другой, осторожный и нежный, он не устаёт любоваться моим неидеальным голым телом, а я не отрываясь смотрю в его глаза, и он не перестаёт меня целовать,
Когда мы просто лежим, чтобы отдышаться, он вдруг говорит:
— Я тебя никогда не забуду, Саша! — целует меня в лоб и засыпает, а у меня слёзы как у ребёнка текут по щекам от осознания, что это последний раз, последняя встреча, последний шанс почувствовать его так близко.
44
Просыпаюсь одна в постели, осматриваю комнату, вся его одежда здесь, значит, не сбежал.
— Доброе утро, красавица! — как давно я не слышала этого от него.
— Доброе утро, Котов! — улыбаясь, отвечаю я ему.
— Ты же знаешь, как на меня влияет, когда ты обращаешься ко мне по фамилии? — говорит он, садясь рядом со мной.
— Знаю, — целую его, — поэтому и называю тебя так.
Он поднимает меня и садит к себе на колени.
— М-м-м, да вы во всеоружии, господин Котов, — говорю я, чувствуя его набухание между своих ног.
— Я с вами всегда во всеоружии, госпожа Александра.
Он кладёт меня на спину, и мы в последний раз отдаёмся друг другу.
Я приняла душ, Дима вызвал такси и хотел проводить, как всегда, но я просила сегодня не делать этого. Я его крепко обняла, с трудом сдерживая слёзы. Так хочу сказать ему всё, что я чувствую, как сильно я его люблю, и что я тоже никогда его не забуду и вряд ли перестану любить. Но это уже ничего не изменит, у нас разные дороги, и с нами другие люди, и он точно не ответит тем же.
Я вышла из квартиры, уже не могу сдержать слёз и не хочу, чтобы он видел, как я плачу. И плакала я всю дорогу до общежития, успокоилась только, когда позвонил Миша и сказал, что через час будет у меня.
По дороге домой я почти не разговаривала, Миша спрашивал пару раз, всё ли хорошо, я сказала, что мне грустно, что всё закончилось. Мама заставила его поужинать с нами, чтобы познакомиться поближе, а я хотела просто побыть одна немножко. Я проводила Мишу и только тогда, закрывшись в своей комнате, разрыдалась в подушку.
А через неделю я села в самолёт до Англии и окончательно поняла, что это конец, и мне надо оставить все воспоминания здесь, нужно там начать новую жизнь, и необходимо пообещать себе, что так оно и будет.
45
Дима
Ненависть к Саше была сильной, но ещё сильнее была тоска по ней. Находиться в своей квартире было невыносимо, я держался неплохо, когда отношения между Сашей и Мишей уже перестали быть секретом. И что я сделал? Нашёл утешение в объятиях Нади.
Молодец, Котов!
Мужик, ничего не скажешь.
И несмотря на то, что утешать Надя пыталась изо всех сил, это было не то, всё было не то. Но за два месяца я смог закопать чувства к Саше глубоко внутри. Ненависть ушла сразу, как я только её встретил после зимних каникул, и общались мы, как старые приятели.