Секс-незнакомец по соседству
Шрифт:
****
Шклярский Эдмунд Мечиславович - вокалист Ленинградской группы Пикник.
Глава 37. Мышка
Мне осталось только отойти от Марата Дмитриевича, чтобы состав, несущийся к нам, по имени Виктория не снес всех. Она буквально впилась в меня своими большущими глазами, которые на фоне худого лица казались почти фантастичными. Это еще к тому, что даже без каблуков она возвышалась надо мной, как маяк возвышается над морем.
— Ты кто такая? – сразу. В лоб. Ни капли деликатности. – Ты в курсе,
— Вика, — багровеет Марат, посматривая по сторонам, и, чтобы избежать скандала, довольно грубо берет невесту под локоть и ведет в сторону выхода.
Я на мгновение застываю, чувствуя, как тело бросает то в жар, то в холод, а все потому что Камиль близко, и я могу буквально на языке ощутить его цитрусовый запах. Лимон чертов. Чтобы избежать столкновения взглядом, вообще какого-либо контакта, я иду вперед, в ту же сторону, куда ушли будущие молодожёны. Но кожей ощутила, как Камиль следует за мной. В жопу бы следовал. Всяко надежнее.
Не успеваю я пройти и пары метров, как дверь барной подсобки ударяется о стену, и оттуда выходит Вика. Покрывшаяся красными пятнами с побелевшими губами она не выглядела привлекательной, но была прекрасна в своем гневе.
— Ну и отлично! Прощай! И не звони мне больше! Никогда!
Какое громкое слово, но судя по настрою, она верила в то, что говорила. Пройдя мимо нас с Камилем, она вышла через черный ход. Марат вышел спустя еще полминуты и отправился в сторону кабинетов. А я так и осталась стоять, замерев и не поверив в произошедшее. Да, согласна, сцена неприятная. Но неужели можно расстаться из-за такой глупости?
— Отличная работа, Мышка. Развалила чужие отношения. Ты страшный человек, — его голос как лезвие по нервам, как нож в спину его слова.
— Я страшный человек!? – обернулась. Ладно. Раз придется с ним заговорить, я выскажу. Все скажу и, задрав нос выше потолка, уйду, виляя задом. – А кто пришел с невестой под ручку! Даже представить сложно, чем вы с ней занимались.
— Мы-то просто под ручку пришли, а ты терлась об него как прошма…
— Заткнись! – буквально закрываю ему рот ладонью, и он, придурок, ее целует. – Идиот.
Отдернула руку и пошла в сторону туалета. Мне нужно ополоснуть лицо, что горит огнем, и мне точно нужно вымыть руку, которую он почему-то коснулся губами.
— Кот из дома, мыши в пляс. Так понравилось трахаться, что не терпелось найти нового ебаря? А может быть это один из многих.
— Что ты несешь!? Какое ты вообще имеешь право что-то у меня спрашивать!? – дохожу до туалета.
— А как еще объяснить, что ты надела такое платье? – догоняет он меня, но получает по носу дверью, которую я тут же закрываю на замок. Остаюсь один на один. Но ни спокойная музыка. Ни приглушенный свет не позволяют успокоиться. Придурок. Я не должна чувствовать себя виноватой. Я ничего ему не обязана. Это он меня бросил после одной ночи, это он всю неделю скрывался неизвестно где и это он приперся с блондинкой, невестой моего начальника. Нет, надо же в такое поверить? Такое ощущение, что весь мир скукожился до размера блюдца, а на нем все мои знакомые и знакомые
— Меня не было всего неделю, а ты уже мужика нашла. Не ожидал. Вырядилась как на панель. Тебе еще сутенера, неужели так свербит между ногами? Так давай? Я почесать ведь могу, — слышу приглушенный голос Камиля и взрываюсь.
Вода не помогает. Ничего не помогает прийти в себя. Хочется треснуть его чем-нибудь тяжелым. Пусть даже ладонью.
Именно за этим я открываю дверь туалета, уже занося руку, но Камиль, словно ждал этого. Толкнул меня во внутрь и закрыл дверь.
От веселья на лице не осталось ни следа.
— А теперь давай серьезно. Что у тебя с Маратом? Я помню, что ты искала работу, но, чтобы такую…
— Ты совсем охамел? Я, по-твоему, проститутка?
— А кто еще в таком платье?
— Оно нормальное! Оно красивое и приличное! А если у тебя фантазии…
— Ты про Марата не ответила.
— Ясно… — так даже легче.
— Не понял.
— Ясно, почему ты спрашиваешь. Запал на его невесту и сейчас попросишь, чтобы я его отвлекла? Только знаешь, что. Их отношения не мое дело. И если она с тобой кувыркалась, то должна сказать ему, и все решится…
— Лида, тебе бы книжки писать, — смеется он и подходит ближе.
— Не надо подходить, я ведь драться начну.
— Ласковой мышкой ты уже была, давай посмотрим на тебя в гневе.
— Не надо на меня смотреть, иди вон к своей Вике! – почти кричу, когда он руками плечи обхватывает. Черт, ну отойди, что тебе стоит. Зачем так смотреть. Зачем так часто дышать, словно я для тебя что-то значу. Зачем ты вообще свалился на мою голову.
— Может, наконец, спросишь, где я пропадал?
— Что? – дыхание перехватывает. Не верь ему. Просто не верь.
— Спроси, почему я, желая трахнуть тебя, вдруг резко пропал?
— И почему?
— Отца во время охоты подстрелили в бок. Мне позвонили днем, я даже телефон тебе забыл оставить.
— Отца. Во время охоты? — не верь ему. Не смотри на его губы. – А Вика?
— У нас отцы давно дружат, поженить хотят. Откровенно говоря, Вику давно хотят замуж выдать, буйная она, проблем много создает, — усмехается он, приближая свое лицо к моему, смотря то на губы, то в декольте. А в груди уже патока растекается. И мне срочно нужно, чтобы кто-то ее слизал. Черт, Камиль. Я уже сама как дурная тянусь к его губам, пока он мои большим пальцем сминает. – Так ты ответишь на вопрос?
— Какой? — почти шепотом.
— Про Марата. Что у тебя с ним. Он уже видел мою прелесть?
— Прелесть? – ну что я за дура! Простые же вопросы.
— Да, прелесть, по которой я очень скучал, – ловким движением он стягивает лиф платья и буквально набрасывается на соски, а я провожу пальцами по его волосам, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли ближе прижать. Дьявол. Ему нельзя верить. Нельзя. Но как же сладко он лижет соски, как приятно их оттягивает. Как же здорово ощущать его руки на своей заднице, его член, который вдавливается в мой живот. Скучала. Черт, я ведь тоже очень скучала. Каждый день. Каждую минуту.