Секс-незнакомец по соседству
Шрифт:
— Камиль, я там…
— Сейчас нужно просто заткнуться, — требует он и пальцами трогает самую суть. Надавливает, пробирается пальцами, и я зажимаю губу зубами. Так сладко. Порочно. Тело словно наэлектризовано, и вот-вот произойдет взрыв. Особенно он близко, когда Камиль целует меня там и языком скользит по клитору, пальцами проникает внутрь. И лижет. Лижет. Смачные звуки вынуждают окончательно потерять ориентиры, чувствовать, как приближается наслаждение. И тут все обрывается.
— Нет, нет, не смей останавливаться, — умоляю я, чувствуя,
— Ты связанная такая нежная, не пытаешься играть, сбежать, оскорбить меня. Но этого недостаточно. Нужно прикрыть твой ротик. Пухлый. Маленький. Открой его…
— Камиль, я никогда… — облизываю губы, чувствуя солоноватый запах его пальца.
— А я знаю, — шепчет он мне, поглаживая, а я продолжаю смотреть на головку, на которой образуется прозрачная капелька, и я просто с ума схожу от желания ее попробовать на вкус. Чертово адамово яблоко. Наверняка, именно оно соблазнило Еву в раю. Именно так она стала грешницей. – Просто открытой рот и достань язык.
Глава 40. Кот
Это зрелище. Связанная Лида с горящим взглядом. Кажется, что все фантазии стали явью, потому что теперь не нужно дрочить, можно тронуть язык пальцем, коснуться чертовски мягких губ и дать ей попробовать себя на вкус.
Член пульсирует, яйца горят, а на языке она. Везде она. Вошла в каждую клеточку и собирается там поселиться. И оттолкнуть бы, убежать, крикнуть, что мне это не нужно, но сейчас гораздо сильнее хочется просто положить головку на язык. Просто смотреть, как неумело она будет обхватывать ее губами. Втягивать щеки и широко распахивать глаза, доказывая непреложную, такую порочную истину. Я первый. Первый дарю ей подобный опыт. Первый толкаюсь бедрами, крепко держа подбородок, чтобы не дергалась и приняла меня глубже.
— Расслабься… — требую и второй рукой поглаживаю ее шелковистые волосы. Растрепанные. Держу головку на ее горячем языке и, стиснув зубы, умоляю себя сдерживаться. Не грубить. Не толкаться, как привык. Не пихать член, как любой другой готовой на всей бабе. Лида другая. Ее хочется научить. О ней хочется заботиться. Хочется стереть слезы, которые выступили на глазах, когда член наполовину вошел в рот.
— Тихо, тихо. Не напрягайся. Я хочу, чтобы он вошел полностью.
Ее глаза ,как две монеты, и это лучший комплимент. Страх перед размером. Я вытащил член, чувствуя, что тут же начинается ломка и мне нужно обратно. Словно здесь, на воздухе, холодно, а там идеально. Горячо. Влажно. Так туго, что хочется кончить немедленно. Залить ей горло и смотреть, как она глотает. Смотреть, как
Я собираю ее волосы в хвост и перетягиваю резинкой. Одной рукой держу его, другой стираю слюну с подбородка, смотрю в глаза и целую.
— Давай, мышка. Я не сделаю тебе больно. Просто доверься мне. Просто отдай мне себя.
Я скольжу рукой за спину, продолжая держать член прямо у ее губ. Вижу, как она их облизывает. Как смотрит прямо на головку, часто дыша, практически задыхаясь. А я завожу руку ей за спину, нахожу застежку молнии и тяну вниз, медленно-медленно, в том же темпе, в котором вожу членом по ее губам. Мягким. Пухлым губам. Она вся дрожит, уже целует головку, вызывая легкие импульсы, которые приближают мое терпение к крайней отметке. Черт, как выдержать-то, как не запихнуть ей хер по самые гланды.
Развожу платье в стороны, стягиваю лямки и рукой наконец могу коснуться груди. Она шипит, а я не останавливаюсь. Теперь сжимаю сосок, покручиваю его и вижу, что она, словно поддаваясь ритму, вертит круглой попкой. Сглатываю слюну, чуть отстраняясь, давая себе передышку, но Лида вдруг касается кончиком языка головки, и меня уносит. В голове шумит, а сердце отбивает бешеный ритм.
— Бля, Лида, — только и произношу я, хватаю ее за лицо двумя руками и, уже не соображая, толкаю член в приоткрытый рот. Она смотрит на меня, берет его наполовину и держит так, глубоко дыша, пока я охереваю от восторга. Чувствовать себя в ней без презерватива просто охуенно. И я целую ее в макушку, словно прося прошения.
— Расслабь горло, — прошу и вынуждаю взять член как можно глубже. Буквально на долю секунды, чтобы ее нос коснулся паха, а затем отпускаю, видя, как слезы и слюни сделали ее лицо красным. Она может сказать нет, может потребовать, чтобы я прекратил, но молчит и пытается отдышаться. Смотрит в немом шоке, пока у меня яйца готовы взорваться от адской похоти. И я делаю это снова. Пихаю член на максимальную глубину, чувствуя, как головку сжимает пульсирующее от рвотных позывов горло. И тут же выпускаю.
Лида откашливается, и я решаю, что этот урок окончен. Стягиваю платье до конца, оставляя его болтаться на связанных руках и пристраиваюсь сзади, живо раскатывая по всей длине презерватив. Смотрю, как обильно она течет, и просто закрываю глаза от восторга, который пронзает тело. Сколько всего можно будет сделать с этой податливой крошкой. Готовой на все, чтобы получить и свою долю удовольствия.
Тяну ее за волосы на себя, языком вычерчивая линию на шее. От плеча у уху, чувствуя дрожь.
Только не разберу чью.
— Скажи мне…
— Что? – откашливается она, пока я головкой поглаживаю половые губы, готовлю их к тому, что скоро от трения они будут разбухать и ныть. Чудесно.
— Понравилось мне сосать?
— Камиль, я…
— Отвечай, Лида! Понравилось держать во рту меня?
— Да, да, боже, прекрати это. — Она сама уже готова натянуться на член, так ее потряхивает.
И я кайфую от предвкушения. От того, что ждет меня внутри. От того, что Мышка спалила к чертям всех своих тараканов и полностью принадлежит мне. Такому вот неидеальному.