Секс-опекун по соседству

Попова Любовь

Хватает мою руку и долго держит, пока над нами пролетает вертолет.

Закрываю глаза, даже боюсь представить, что нас найдут. Но, наверное, Тамерлану стоит доверять, все-таки он бывший военный, отец же не зря всегда считал его лучшим. Бесконечно промывал мне мозг о том, какой Тамерлан замечательный.

Да я и сама это видела, когда мы ездили на охоту. Он мог подстрелить бегущего зайца, заметить то, что не замечали другие. На него можно положиться, а о любви на время можно забыть. И о его словах, что, если кто-то коснется моих губ,

он убьёт меня.

Мне кажется, я умерла в тот день, когда поняла, что хочу стать его женой. Умерла и стала другим человеком. И снова умерла, когда он меня оттолкнул.

Вдруг зажигается свет, и я могу осмотреться.

— Это… Землянка?

Я, честно, удивлена. Откуда он знал?

— Она самая, — достает откуда-то рюкзак и роется там. — Нам здесь долго оставаться нельзя. Завтра снова в путь. Здесь одежда, еда.

Он бросает мне рюкзак, а я почти не вижу его лица, не понимаю интонаций.

Мы проведем здесь ночь. Без электричества, без огня, без интернета.

Пару месяцев назад я бы с ума сошла, скажи мне кто, что я окажусь в такой ситуации, но сейчас я благодарна за то, что жива. И благодарить за это надо именно Тамерлана. Но отчего-то язык не поворачивается, все же слишком долго он был для меня врагом номер один. Может потом я и скажу ему спасибо, но сейчас не готова.

— Ты переодеваться будешь? Мне твои тряпочки уже поперек горла, — говорит Тамерлан и вгрызается в копченое мясо, но продолжает смотреть на меня, теперь уже пожирающим взглядом. И даже в полумраке по его глазам я вижу, что на месте мяса должна быть я.

За нами погоня. Мы прячемся. Но мы живы, и мы вместе. Скорее всего, через пару дней все закончится, отец все решит, и наши пути с Тамерланом разойдутся, так почему я теряю время.

Может быть, хватит стесняться, показывать гордость, когда все, что мне нужно, находится сейчас прямо передо мной. Может стоит на это время зарыть топор войны? Хотя бы сейчас, хотя бы на эту ночь?

— Если не перестанешь так смотреть, я тебя вы*бу.

Очень страшная угроза, но я только делаю глаза шире, и сама развязываю тесемку на верхней части купальника, обнажая тело, обнажая душу.

Глава 33. Алла

Расстояние сокращается. Его взгляд делает меня беспомощной. Руки сжимаются в кулаки, словно он сдерживает себя, но зачем, ведь я готова.

Смело шагаю ближе, беру его грубые руки, и сама тяну к своей груди. В смущении хочется взгляд отвести, но это как гипноз. Колени дрожат. Губы пересыхают, и я облизываю их, замечая, как резко острый взгляд цепляется за это движение языком.

Его кулак все-таки разжимается, чтобы обхватить мою грудь, сжать до приятной боли так, что я охаю и кусаю губу.

В груди отчаянно бьется птичкой сердце, словно заточенное в клетку. И только Тамерлан может его спасти. Меня спасти.

Между ног тянет. Не понимаю, откуда во мне берутся силы, но сейчас я готова на все, что может предложить этот перекачанный засранец. Нашла, конечно,

время, но так хочется просто забыть все, просто отдаться воле зверя. Получить удовольствие. Почувствовать, как он будет растягивать меня, хотя лёгкая боль между ног после прошлой ночи ещё не исчезла. Вторая рука уже у моей щеки, касается губы, просовывает палец в рот, и я жадно его втягиваю, сосу, не отрывая взгляда от напряженного лица, страшась, что все может закончиться. А этого я не хочу, не сейчас.

Может быть, поэтому так смело касаюсь его брюк, так смело расстегиваю ширинку, чтобы ощутить огонь его ко мне желания, чтобы понять, что сейчас он только мой. В этом нет сомнений.

Его палец скользит по губам, пока я вся трепещу, освобождая член и чувствуя его выпуклые венки, пульсацию в такт биения сердца.

Хочется сказать себе: «Ну, Алла, возьми себя в руки. Мы не пойми где, в лесу, в мокрой землянке». Но все равно думаю о том, как бы встать раком и отдаться, напроситься на дикий, животный танец. Нервный срыв, не иначе, но мне все равно.

Млею от горячего взгляда, от касания влажного пальца к своему ноющему соску, поднимаюсь на цыпочки и буквально проваливаюсь, когда наши губы сталкиваются в голодном желании друг друга сожрать. И я уже сама не своя, я обезличена, я не Алла, просто женщина, его женщина, жаждущая, чтобы меня покорили, пронзили и довели до точки невозврата, когда голоса безудержной страсти будут разрывать ночную тьму.

Меня начинает потряхивать, и я вцепляюсь в жесткие плечи, жду, пока зверь накинется на свою жертву, хочу прыгнуть к нему на бедра, чтобы толстый член смог войти в меня, заставить забыть об опасности. Но все резко заканчивается, слишком быстро и неожиданно. И вот я уже на земле, а в руках у меня ворох одежды.

Какого…

— У тебя отходняк, — тяжело выдыхает. — Сейчас не время для секса, если не хочешь, чтобы он стал последним.

Вздыхаю, тру одной рукой висок, пытаясь найти в себе разумные мысли и не кричать, что он подонок, ведь обещал отодрать. Но все-таки считаю про себя до двадцати и, кажется, немного успокаиваюсь.

Тамерлан уже занят. Достает рацию из рюкзака и с кем-то переговаривается, а я решаю тем временем переодеться в теплую одежду. Сейчас только заболеть не хватало. И, натягивая спортивный лифчик, термобельё, штаны и водолазку, осознаю, что размер в точности мой, а значит, Тамерлан готовился к подобному исходу событий.

Уже готовая, сижу и жую свое вяленое мясо, с укором посматривая на Тамерлана, и бешусь от его самодовольной ухмылки.

Ну не подлец ли?

— Еще утром ты хотела от меня отвязаться, а сейчас просишься на член, — хмыкает. — Раздвоение личности?

— Я женщина. Могу передумать, — закатываю глаза, удивляясь его уверенности в себе. — И просто хотела поблагодарить тебя за помощь.

— Я не нуждаюсь в благодарности, — злится он. Можно подумать, я каждого второго благодарю. — И хватит врать самой себе.