Секс по алфавиту
Шрифт:
– Очень смешно. Ты же знаешь, что с ходьбой у меня проблемы.
Эдвард усмехнулся и еще раз встряхнул шапку, прежде чем протянуть ее Белле, чтобы она выбрала букву.
Белла скользнула рукой в шапку, пощупала листочки и вытащила руку, в которой ничего не было. Эдвард озадаченно уставился на нее, когда Белла окинула его злобным взглядом.
– Мошенник! – обвинила она его, выдергивая шапку из его рук.
– О ч-чем ты говоришь? – заикаясь выговорил он, отводя глаза.
– Ты сжульничал! Я складывала листочки так, чтобы они были абсолютно одинаковыми, а на ощупь
– Прости, - извинился Эдвард, хотя на самом деле он не имел этого в виду, и Белла знала это.
– Лжец. Тебе не жаль. Ты искал определенную букву. Ты солгал мне, сказав, что вытащил букву, а потом пошел искать ту, что хотел, - выкладывала она улики.
– Ты права, - признал Эдвард, пораженно пожимая плечами. – Но я не буду за это извиняться. Мне ничуть не жаль, потому что я заставил тебя, наконец, принять мои извинения после всех этих лет. Ты и понятия не имеешь, как долго я ждал этого. Я знаю, что это было низко, но после того дня, как ты проснулась в больнице, ты мне даже выговор не сделала. Я чувствовал себя таким виноватым, а вчера у меня появился шанс частично избавиться от этой вины. Поэтому прости меня за то, что я нарушил еще одно правило, но я не жалею о том, что сделал это, - ответил он, ни на секунду не отрывая взгляда от Беллы.
Воспоминания о том, что он сказал и сделал вчера для нее, вспыхнули в мыслях Беллы, и слезы начали застилать глаза.
– Не плачь, Белла, – сказал Эдвард, подходя, чтобы вытереть слезы с ее щек.
– Прости меня. Я никогда не осознавала, каким виноватым ты чувствовал себя все это время. Теперь я чувствую себя ужасно, - выдохнула она сквозь всхлипы.
– Белла, не нужно, - пытался разубедить ее Эдвард, наклоняясь так, чтобы их лица были на одном уровне. Обхватив ладонями ее лицо, он посмотрел ей в глаза, и дыхание Беллы прервалось.
– Никогда. Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Ты слышишь? Это было, и всегда будет моей виной.
Белла всхлипнула, когда Эдвард наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и, как и тем утром, ее сердце пропустило удар.
– А теперь вытяни букву и прими уже чертов Мидол. Ты такая эмоциональная сейчас! – поддразнил он ее, снова подбирая шапку.
– Придурок, - усмехнулась Белла сквозь всхлипы и, наконец, вытащила букву. Эдвард, как обычно, попытался подсмотреть.
– Ты в порядке? – спросил у нее Эдвард, и они вместе пошли к двери, чтобы уже уйти на работу.
– Да, не знаю, что со мной твориться этим утром.
– Все в порядке, Белла. Все иногда могут позволить себе проявление эмоций.
– Ну, Ноам, восемь есть, осталось еще восемнадцать.
– Ты только что назвала меня Ноам? Как Ноам Хомский , анархист? – спросил Эдвард, запирая за ними дверь.
– Да, а что не так? Не знаешь, что сказать? Не можешь придумать еще одного анархиста, чтобы обозвать меня? – поддразнила Белла, широко улыбаясь Эдварду. Она была рада, что напряжение между ними спало.
– Нет, дай подумать. Я мог бы назвать тебя Че, но он был больше радикалом, чем анархистом, поэтому я остановлюсь на Франко.
–
– Да, и он верил в порядок и правила. Я думаю, это очень тебе подходит! – сказал Эдвард, когда она направилась к машине. Открыв свою дверцу, он снова окликнул Беллу.
– Твоя очередь, Франко!
– Пошел ты, Хомский! – в ответ прокричала она, садясь в свою машину. Она улыбнулась их обычной перепалке, но все равно чувство, что что-то изменилось, не покидало бы ее. Что-то изменилось, и она пока не знала, что именно.
***
Глава 18
“Ни в коем случае я не уклоняюсь, и не бросаю вызов закону. Это привело бы к анархии. “
Мартин Лютер Кинг, младший
Белла никогда не умела справляться с властью. Она определенно была ведомой, а не лидером. Она никогда не выделялась в разговорах, никогда не бросала вызов правилам. Она позволяла Эдварду управлять этой стороной их дружбы. Раньше она часто поддразнивала его, обращаясь к нему ‘Ваше Высочество‘ или ‘Ваше Величество‘ только чтобы разозлить его.
Время от времени из-за этого у них возникали проблемы – Эдвард хотел все контролировать, а Белла не могла сказать отказать ему. Это привело к тому, что они попали на «Интервью с вампиром», когда им было всего одиннадцать лет, и к ее прыжкам с обрыва. Эммет никогда не упускал возможности поддразнить ее из-за этого. Он всегда говорил ей, что она бесхребетная и что у нее кишка тонка отказать Эдварду хоть в чем-то.
Возможно, это было правдой, она думала об этом много раз, но было что-то такое, из-за чего Белла не могла пойти против лучшего друга и всех его нелепых планов и приключений. Ей нравилось видеть его счастливым. Не было ничего более прекрасного для нее, чем белоснежная улыбка Эдварда в ответ, даже если это значило поставить себя под угрозу. К тому же она знала, что и он относится к ней точно так же.
Если честно, когда Эдвард улыбался у нее буквально дух захватывало. Даже когда ему было пять лет, и он потерял свой передний зуб, укусив яблоко, его улыбка все же была самой драгоценной для нее. Он гордо улыбался на групповом снимке, и ее мама находила это очень милым. Белле казалось, что это круто, и она тоже хотела потерять зуб, потому что Эдвард мог выпить воды и выпрыснуть ее через дырку. Теперь она бы только рассмеялась над этим, но в пять лет это было ужасно клево.
Когда Эдвард улыбался, его лицо светилось, в уголках глаз собирались морщинки, а на щечках появлялись маленькие ямочки. Такие же, как у его отца и Эммета, у Эдварда были семейные ямочки Калленов, хотя у него они и были менее заметны, чем у брата.
Белла любила его улыбку так же, как и его самого. Именно поэтому она никогда не могла отказать ему. Это было физически невозможно. Все, что от него требовалось – это расписать сумасшедший план действий, будь то горящие мелки или потеря девственности. Хоть Белла и отпиралась, говорила, что это глупо, но стоило Эдварду улыбнуться и сказать, что это сделает его счастливым, и Белла сразу же соглашалась. Эдвард часто обвинял Беллу в том, что она управляет им, строя так называемую “мордашку”, но он точно так же действовал на нее простой улыбкой.