Секс в эпоху согласия
Шрифт:
В начале карьеры Марстон часто печатал в журналах рекламные статьи, пытаясь продвинуть свой детектор лжи в качестве идеального прибора для семейного консультирования. К примеру, писал он, верность супруги можно проверить, просто измерив ее давление во время поцелуя с мужем, а потом с другим привлекательным мужчиной и сравнив показатели. На детектор лжи, таким образом, с самого начала была возложена функция открытия «правды тела», которую скрывала или искажала подозреваемая — женщина. Непостижимые и лживые женщины так и напрашивались на полиграфологические исследования. Полиграф должен был вытащить на божий свет их сексуальные желания — показания их тел.
Но прогресс не стоит на
И те и другие пытаются зафиксировать то, что Линда Уильямс называет «безумием видимого»26. В 1989 г. она написала потрясающую книгу «Хардкор» (Hardcore) — одно из первых серьезных научных исследований порнографического кино. Уильямс утверждает, что в его развитии важнейшую роль играет поиск способа изображения женского наслаждения: оно трудноуловимо, но передать его нужно так же четко и однозначно, как мужскую эрекцию и эякуляцию. Главным в порнографическом кино становятся попытки запечатлеть «безумие видимого» в женском теле.
Детектор лжи, чтобы добраться до правды, фиксирует физиологические реакции организма, и то же самое делает плетизмограф, измеряя генитальное возбуждение. И те и другие эксперименты отдают одержимостью, манией выслеживать и разоблачать. И в тех и в других, несомненно, есть что-то похотливое. И преследование, и захват эротичны; зыбкая женская сексуальность наконец оказывается в плену.
Женщина, которую изучает — а вернее, создает — современная сексология, скрывает свои желания от самой себя и от всех остальных. Ученые и их благосклонные последователи настаивают на том, что женская сексуальность должна быть досконально изучена, возбуждение — измерено, желание — разоблачено. Но зачем?..
В фильме Джоша Аппиньянези «Женщина, человек, зверь» (Female Human Animal) главная героиня, писательница Хлоя Аридхис, организует в ливерпульском музее Тейт выставку художницы Леоноры Кэррингтон. Перед открытием, заканчивая кое-какие мелочи, она то и дело замечает привлекательного незнакомца, который, кажется, играет с ней в прятки в музейных залах. Он по-птичьи свистит героине в окно; она видит его сквозь пластиковые завесы, разделяющие два зала; то находит его, то теряет из вида; выходя из здания, снова замечает незнакомца, и снова он исчезает. Хлоя пытается навести о нем справки у администратора музея. Пока она мучительно неловко пытается описать этого мужчину и что-то бормочет администратору, за ее спиной вдруг появляется полицейский из Скотленд-Ярда. Несколько высокомерно и официально он сообщает ей, что у здания был замечен темноволосый мужчина высокого роста. По его тону понятно, что следователь считает мужчину опасным, хотя все его слова поразительно туманны и неопределенны.
Это фильм о последствиях проявленного женского желания. Эротическое томление и любопытство у женщины всегда идут рука об руку с осторожностью, подозрительностью и ощущением опасности. Тут же рядом находится сознание своей ответственности за риск — ведь, как известно, женщина заранее предупреждена. Признаться
Женщина боится мужской агрессии, но она опасается и вопросов о собственных сексуальных желаниях. Ей не нравится, когда кто-то вообще пытается пролить яркий свет на эту область: и фактически, то есть в суде, и фигурально.
Хлоя взбудоражена образом загадочного незнакомца — ее любопытство и ее желание разожжены.. Последствия не заставляют себя ждать. После очередной веселой ночи она возвращается домой под утро и находит таинственного незнакомца у себя под дверью. Они договариваются о свидании в парке Хампстед-Хит. Герой кажется Хлое эксцентриком, временами забавным, временами странным. Свидание продолжается в лобби отеля, герои разговаривают друг с другом, потом поднимаются в номер, флиртуют, целуются и в конце концов оказываются в постели. Потом мужчина уходит в ванную, но внезапно быстро возвращается с пластмассовым шнуром, которым и начинает душить героиню. Хлое удается убежать, герой преследует ее. Разворачивается сцена погони. Поймав девушку, он, похоже, собирается ее убить, но тут камера переключается на траву — птичья трель звучит в полную силу, — а когда возвращается, то мы видим, что Хлоя изо всех сил молотит незнакомца каким-то предметом. Кажется, она убивает его, но нам этого не показывают.
В начале фильма Хлоя Аридхис предстает зажатой и закомплексованной девушкой. Общение с людьми и выражение своих мыслей даются ей с трудом; на публике она волнуется, а необходимость произнести речь на открытии выставки вызывает у нее панику. После эпизода в парке она словно перерождается и возвращается к жизни обновленной, посвежевшей и хлесткой. Она решительно сдает рукопись противному издателю, который привык мотать ей нервы, играя на ее слабостях. Тот полностью обезоружен ее самообладанием. Героиня с удовольствием дает несколько бойких и внятных интервью о выставке Кэррингтон. К ней возвращается интерес к жизни, все кажется ей более ясным и определенным. Когда друзья спрашивают Хлою, как прошло свидание с незнакомцем, она небрежно отвечает, что размозжила ему камнем лицо. Все дружно смеются.
Публицисты часто делают из современных сексологических исследований следующий вывод: природой женщине дан ненасытный сексуальный аппетит, но общество держит его под строгим контролем и порицает любые его проявления. Словом, женское либидо могущественно, но сковано жесткими социальными нормами, и именно поэтому его обнаружение и распространение знаний о его истинной природной мощи являются важным вкладом в дело женской эмансипации. Научное знание о женской сексуальности необходимо для освобождения женщины. Особенно если это знание о сильном либидо.
Однако вся эта публицистическая риторика маскирует более глубокие проблемы. Сексологические исследования и их общественное обсуждение, озабоченный поиск разгадки женской сексуальности — все это нужно только затем, чтобы хоть как-то регулировать напряженные отношения между полами, в последние годы ставшие образцом взаимного непонимания. То же самое касается концепции согласия: в привлечении общественного внимания к женской сексуальности сторонники этой концепции видят способ дать женщине слово в сексуальных отношениях, что, в свою очередь, должно обеспечить ее безопасность, ведь трагическое недопонимание между партнерами будет устранено. Разгадка тайны женской сексуальности стала восприниматься ими просто как способ решения проблемы сексуального насилия.