Секс в Мегаполисе 2
Шрифт:
Через пятнадцать минут они были в квартире Коновалова. Квартира была однокомнатная, но большая и очень уютная. Инна немного смущённо, отмечая это, сказала:
– Анатолий Иванович! У меня не бывает такой чистоты, как у вас. Очень уютно, как в музее все на своём месте. Шикарно!
Тот, улыбнувшись, ссылаясь на то, что голоден, да и она наверняка, предложил пройти на кухню. Правда перед этим предложил принять ванну и повесить на сушилку плащ. Инна не могла не согласиться, ведь она действительно промокла и замёрзла. Коновалов занялся ужином, а она поспешила принять ванну. Через полчаса они встретились на кухне. Инна была в его махровом халате. И это очень понравилось Коновалову, тот с сияющей улыбкой предложил поужинать. За ужином поболтав о мелочах жизни,
Отужинав Инна стала собирать посуду. Он сказал, что этим можно заняться и позже; напоминая, что та в гостях, незатейливо предлагая пройти в комнату. Она послушно пошла за ним, изредка кидая на него любопытный взгляд. Как только они оказались в комнате, он тут же в дверях обнял и стал страстно целовать, касаясь тонкими пальцами груди.
Инна, зардевшись, недоумевая, не понимая мотива его поведения вырвавшись из рук, немного встревоженно произнесла:
– Разве я дала вам повод?
Тот, заткнув ей рукой рот, стал лапать. Его рука, отстраняя полы халата, скользнула ниже живота. Её тело дрожало, как осиновый лист. Тазовые мышцы напряглись, и это он мог почувствовать, массируя их. Его рука между ног ощущала тепло; ей показалось, что он напрягся. Тот стал её брать с таким неистовством, что она уже таяла от горячих рук, что блуждали в поиске эрогенных зон по всему телу. Коновалов виртуозно владел ситуацией. Чтобы задержать самые сладостные минуту секса, растягивая удовольствие, прервав акт, положил руку между ног, ощущая влажность. Тонкие длинные пальцы, углубившись, терялись в интимном месте, делали с ней то, что она желала. Он угадывал желание по её постаныванию. И неожиданно опять вошёл в неё. Её тело содрогалось от агонии страсти. Чувствуя его в себе, постанывая, удерживая ритм мужских движений, подстраивалась под них. Они были единым целым. Лаская её налитые страстью груди, Коновалов брал её с ненасытностью, шепча на ухо, что она ему очень нравится, при этом меняя позы. Они переходили то на софу, то к окну, то падали в объятьях на пол, боясь, оторваться друг от друга. Наконец они ощутили то, что ждут в финале секса мужчина и женщина, после чего их тела обмякли.
Так между ними завязались отношения, служебный роман.
Инна боялась потерять работу, поэтому ходила на правах пассии шефа. Это ей льстило и в тоже время бесило. Всё было как на автомате. Одно и то же. Нравилось ли ей? Скорее нет; терпела и использовала босса, но, а тот в свою очередь использовал её. Глупо было отказываться от секса и карьеры.
Инна решила посоветоваться с Таней, и та простаки настояла держаться двумя руками за Коновалова. Говоря, что тот вдовец, в свои пятьдесят два года даже очень ничего. Бабник, но это мелочи жизни.
Той было не до неё. Таня жила своей новой любовью и кажется, была счастлива. Впрочем, того же желала и Инне.
По правде говоря, Инна старалась быть счастливой, находя новые «светлые пятна» в Коновалове. Тот прикипел к ней всей душой, готовил в дни её визита, царские ужины. Та даже не мыла посуду. Как он говорил: берег её нежные ручки. И вообще тот тоже старался быть счастливым. Старался. И она старалась.
Но однажды он изменился, стал грубым и молчаливым. Избегал взгляда напрямую, прятал глаза. Потом уже как-то за коньяком расслабился и сказал, что она такая же сука как все, только хитрее. Как оказалось, кто-то из новеньких «симпатичных» его осадила, сказав, что он «старый» из него сыпется песок. Вот теперь получив психологическую травму, он и стал ненормальным. Поэтому отношения между Инной и им стали чисто партнёрские: секс и ничего личного.
Это напрягало, вводило в дискомфорт, но Инна не могла уйти с работы сейчас. Она ещё не была готова к такому повороту в её жизни.
Однажды, Инна, допоздна засидевшись на работе, уже и не знала, как ей поступить, зная наперёд, что босс загрузил по-полной, чтобы прийти к ней.
Но тот поступил иначе, вызвал к себе. Выдержав паузу, Инна пошла к нему. Он сидел как обычно за столом, раскачиваясь
– Ну и что дальше?
Тот, схватив её в охапку, страстно целуя, пробормотал:
– Дальше будем заниматься любимым делом. Сексом!
Тиская её грудь, теребя, кусая соски. Инна от боли вскрикнула, стараясь оттолкнуть. Это того ещё больше завело. Положив её на стол, взял насильно. Она была в его руках как ватная кукла.
После всего этого, Инна взъерошенная, злая вспомнив о своей чести и гордости залепила тому увесистую пощёчину, прожигая насквозь испепеляющим взглядом, сказала:
– Надеюсь, это был акт повышения?! – направляясь на выход.
Тот, семеня за ней, пролепетал:
– Иннусь, не обижайся!.. Я устал. А повышение я, тебе дам… – заверяя, – хоть завтра.
Инна, стоя в дверях, зло выкрикнула:
– Завтра!.. Или напишу заявление на тебя кое-куда… – с сарказмом, – Анатолий Иванович…
Тот кивнул. Она, не оборачиваясь, вышла.
Всю ночь она ворочалась в постели, обдумывая их отношения. Она не понимала: почему он к ней так изменился?..
Ей было больно и обидно. И вообще, как теперь работать с ним?..
Её пугало, что тот по пьяни мог рассказать коллегам. Порыдав в подушку, сказав себе, что больше никогда с ним не ляжет в постель, уснула.
Утром, Инна, встав пораньше, приняла душ, и кажется под струёй воды самоутвердилась, решив для себя, что ей не нужно повышение; сказав себе, что со всем надо завязывать, обрубать все концы с Анатолием Николаевичем. Иначе она просто сойдёт с ума.
Придя на работу, Инна узнала, что её сделали старшим менеджером с окладом 80 тыс. рублей; с этим поздравила секретарша. Но как ни странно Инну не волновало повышение. Она была готова к увольнению.
Поэтому по дороге в офис она прозондировала о вакансиях в двух агентствах. Поспешно отправив им файл с резюме, через несколько минут получила приглашение на собеседование.
Спросив у секретарши: «На месте, ли Коновалов?» – получила ответ, что тот на месте, но у него встреча с клиентом.
Инна вынуждена была покинуть приёмную.
Выждав время, перезвонив секретарше, чтобы узнать освободился ли босс, она пошла к нему. Тот ждал в дверях. Скорее всего, секретарша ему доложила о визите. В запале Коновалов притянул её к себе, страстно обнимая, разрывая на ней блузку, пробормотал о любви. Инна оттолкнув, высказала всё что хотела. Говоря, что она больше не будет встречаться с ним, потому что не испытывает никаких чувств. Напомнив ему, что она не проститутка и не собирается быть секс-наложницей; и для себя решила, что если она как сотрудник не нужна, то уйдёт и не оглянется назад; констатировав, что все мосты между ними сожжены. Выпустив её из своих рук, тот стоял, как оплёванный. Он не до конца понимал весь её вздор, в ушах звенело, голова кружилась, почва уходила из-под ног. Это был приговор ему как мужику. По его щеке скатилась слеза, встав перед ней на колени, он вымаливал прощение, но она стояла как мраморное изваяние и глазом не моргнув. Коновалов лобзал её руки, они были как никогда холодны.
Это его испугало, отбросив руку, слёзно произнёс:
– Сука…
Встав в полный рост, стал отчитывать как девочку, говоря, что та не понимает его чувств к ней; в конце концов, он её любит и ему не хочется ничего менять в жизни, как и в их отношениях. Потом перешёл на обвинения, говоря, что она наверняка нашла кого-то помоложе.
Инна, не выдержав, в пылу сказала, что он в её глазах «Господин – Никто»; укоряя того в том, что это он внёс хаос в их отношения. Высказав всё ему в глаза, вздохнув с облегчением, уже хотела выйти; тогда тот, осознав, что сам во всём виноват, начал умолять простить его, попросил не увольняться, говоря, что между ними больше никогда не будет отношений, кроме рабочих. Инна, с жалостью посмотрев на него, тихо произнесла: