Секс в Мегаполисе
Шрифт:
– Ну, ты – вообще! А когда ты их не красила? – с сарказмом, – было бы для кого?
Олеся и Оля, боясь попасть под раздачу, поспешили дать задний ход, став поближе к двери. К ним присоединилась и обиженная Таня, бубня себе под нос:
– Это ты достала всех, «Сержант в юбке».
Когда подруги вышли, Инна продолжила усиленно заниматься физическими упражнениями. Вскоре плашмя упав на пол заложив руки за голову стала мечтать, смакую каждую деталь столь приятных грёз…
…Начало рабочего
– Богиня! – падает перед ней на колено, – я все отдам за ночь любви.
Инна гордая отталкивает садиться за стол, говорит, чтобы тот всех уволил, мол, она и сама может всё решать. Тот вскакивает, кланяется, расшаркиваясь:
– О, Богиня! Свет моих очей! Нет проблем, как скажешь… – обнимаются, целуются…
… Но тут же выйдя из своих сладких грёз и наваждений мгновенно осматриваясь по сторонам, Инна, понимая, что в комнате кроме неё никого нет, крестится бубня:
– Боже, прости дуру грешную! – вздыхая, – никак из головы не выйдет, как вирус жрёт мою душу.
Закатывая глаза вверх:
– Прости, ну слабая я женщина. Другой не стану… – крестится, – прости.
В испуге оглядываясь по сторонам:
– Вообще-то так хочется… – защипывая кончики пальцев, щёлкая, мечтательно, – ещё хоть разок побывать в его объятиях, а то всё что произошло, было как-будто наполовину понарошку… – обидчиво, – что я хуже других?
Оглядываясь по сторонам и на дверь, стуча по груди:
– Раз, два, три, четыре, пять, чтобы горю не бывать… – смачно сплёвывая за левое плечо.
Однако ей не хотелось выходить из своих бурных фантазий, ещё немного придержала их при себе смакуя.
И, кажется, что она уже полностью самоутвердилась в своей самодостаточности. Считая, что та ночь с ним была далеко не случайностью.
Инна, лежа на коврике, абсолютно довольная с оглядкой на дверь, жмурясь, пробормотала:
– Я со всем справлюсь одна. А та ночь любви была, была, была…
Силясь, напрягая память, гоня прочь все упрёки, которые у неё были по отношению к себе самоутверждаясь в правильности своих действий, открыв глаза, с твёрдостью в голосе произнесла:
– Пусть все говорят, что через секс в «дамки» лезут. Я не «дамка», я – Королева!
И тут же невольно вспомнила ту нечаянную близость средь бела дня в кабинете шефа…
… В тот день О.Б., почему не с того не с сего, прямо – таки с утра проявлял повышенное внимание к ней. Прижав к стенке в своём кабинете, пригласил в мотель…
…Она, вновь силясь, стала вспоминать всё до мелочей…
Два месяца назад.
…Инна входит с бумагами, докладывает о проделанной работе, даёт калькуляцию на билборд. Тот смотрит, он немного подшофе, признается:
– Оперативно
Притягивает. Ласкает. Инна отталкивая, боясь в это поверить, шепчет:
– Не надо так со мной. Я не такая, как все!
Он шепчет на ухо:
– Лучше!
Инне неудобно в его объятиях, вырываясь, переходит на полушёпот:
– Ну, Олег Борисович! Не здесь.
Тот, протрезвев, прижав к стенке кусая мочку уха:
– Ну, тогда в мотель!
Ей ничего не оставалось, как согласиться.
Она красная как «рак» вырывается из его объятий и опрометью вылетает за дверь.
Оказавшись в своём кабинете, глядя в большое зеркало на стене, старается поверить словам О.Б. Она готова рискнуть, пойти на свидание. Спрашивая себя вслух:
– Чем я не панночка?!
Ощупывает своё тело, продолжая заглядывать в зеркало, разговаривает сама с собой:
– Чем я хуже тех, кто уже прошёл через постель? – констатируя, – не я первая, не я последняя.
– Надо же когда-то начинать взрослую жизнь. Тем более мне он даже очень нравится… – радуясь, – а вдруг это любовь?
– Говорят, что от любви нельзя отказываться. Судьба может не простить и тогда, я останусь старой девой. И буду, как наша бухгалтерша. «Грымза!» – ей становится страшно от этой мысли, закрыв глаза, она произносит, – хорошо, хорошо! Пойду! Будь, что будет!..
Уже улыбаясь, смотрит в зеркало. Трогая вновь своё тело, поймав себя на этой вольности, бежит на своё рабочее место, копаясь в бумагах, урывками бросает взгляд на настенные часы.
И это случилось. Он и она в мотели. Темно. Инна и Олег Борисович в постели занимаются любовью. Он страстно целует в губы, беря её с неистовостью, признается:
– Ты та ещё «штучка». Сладкая! Терзая зубами соски, – не думал быть первым.
Спрашивая в лоб:
– Что никому не была нужна?
Инна, находясь в страхе и вожделении, вырываясь из объятий, не снося его слова, дерзит:
– Вас ждала!
Он, сдерживая её, наконец поймав в экстазе оргазм, отпрянув от горячего тела, встаёт, говорит:
– Всё! Прости, «Киса»! Убегаю! У меня утром встреча. Спать хочу, вымотался с тобой.
Поблагодарив за приятную неожиданность, просит об их встрече не распространяться. Не включая света, одевается, уходит.
Инна в темноте, кусает губы, плачет, зло шепчет:
– Дура, размечталась. Целку сломал, и смотался… – зло, – так тебе и надо!
– Понравилось? – отвечая себе:
– Да!
Накрывая подушкой голову, плачет, шепчет:
– Не скажу! Я не болтушка! – трогая рукой грудь, – вон как болят. Но приятно же…