Сексуальная жизнь в норме и патологии. Книга 2
Шрифт:
Например, она должна была висеть вниз головой, обхватив его ступнями ног за шею, и в таком положении он пытался совершить половой акт. Но у него ничего не получалось, пенис постоянно выскакивал из тела жены, а ей было неудобно, в голове пульсировало, лицо наливалось кровью, а кроме того, она боялась, что он ее уронит, и никакого удовольствия не испытывала.
Или он сажал ее в специальную корзину без дна, которую сам сконструировал и подвесил на специальном крюке к потолку, прочитав об этом в одной из своих книг. Муж раскручивал эту корзину, лежа на полу и тоже пытался совершить коитус. Но корзина
У него была большая библиотека всевозможной эротической литературы. Узнав о какой-то книге, которой у него еще не было, мог помчаться за ней в любое время, а потом читал ей фрагменты. Порнографические фильмы он не смотрел "из принципа", так как считал, что все в них слишком примитивно, а ему требуются изысканные и необычные позы.
Увидев в одном из фильмов эротическую сцену, пытался совершить коитус в положении стоя, но эрекция была недостаточной, и ничего не получалось.
Она сердилась, требовала, чтобы он прекратил эти "сексуальные упражнения" и совершал половой акт в нормальном положении. Но это его не устраивало. Он считал коитус в обычных позах "примитивным" и говорил, что никакого удовольствия от него не испытывает, раньше он старался, чтобы ей было хорошо, а теперь она должна пойти навстречу его желаниям.
Иногда на людях он намеренно заставлял ее смущаться и краснеть, например, в гостях или в ресторане мог залезть ей под юбку и начинал стимулировать клитор, наблюдая за ее реакцией. Ей было неловко, она оглядывалась по сторонам и видела, что на них смотрят с неодобрением, а ему нравилось именно ее смущение и осуждение окружающих.
В таких ситуациях у него возникала эрекция, он громко заявлял о том, что им пора "приступить к делу". Однажды он затащил ее в мужской туалет и на глазах изумленных мужчин, стоявших у писуаров, совершил коитус в положении сзади.
Когда они отдыхали в санатории, на пляже он заставлял ее переодеваться у всех на глазах, а если она пыталась прикрыться полотенцем, срывал его, заявляя, что его возбуждает именно "стриптиз" собственной жены перед незнакомой публикой. После "стриптиза" он пытался совершить коитус в воде, хотя рядом купались дети и другие люди.
Во время одного из таких "купаний" она потеряла плавки от своего купальника, и ей пришлось идти по пляжу обнаженной. К ним подошли сотрудники милиции, сделав замечание, что на них неоднократно поступали жалобы от других отдыхающих за безнравственное поведение. Их оштрафовали за нарушение общественного порядка и попросили покинуть санаторий.
По ночам он читал ей книги, где описывались необычные позы или коитус совершался в необычном месте. И после этого пытался опробовать новые позы. Но все они были вычурными, неудобными, у нее затекали руки или ноги, и эти неприятные ощущения мешали. Последние годы оргазма у нее не было, так как он наотрез отказывался от привычных поз и способов ее удовлетворения.
Или он рассказывал ей о своих прежних любовницах с такими подробностями, что доводил ее до слез. Она терпеть не могла этих разговоров, просила, чтобы он никогда не рассказывал ей о своем прошлом сексуальном опыте, так как ей
Во время коитуса он мог наблюдать за ней с видом экспериментатора, проводящего эксперимент с подопытным животным. Или вслух комментировал все, что видит и что испытывает сам.
Они часто ссорились по этому поводу, и однажды он сказал, что женился на ней только потому, что она его устраивала как сексуальная партнерша, "хороший пластический материал", как он выразился, из которого он собирался "создать свою сексуальную Галатею".
Она обзывала его "теоретиком секса", так как он гораздо больше говорит о сексе, чем им занимается, он "помешался на технике секса" и тому подобное.
Характеризует мужа как довольно замкнутого, малообщительного, неразговорчивого. Даже со своими родителями он встречался редко, не испытывал к ним привязанности. Когда его мать лежала в больнице, ни разу не навестил ее, ограничиваясь звонками по телефону отцу и справляясь о ее здоровье. Друзей у него не было, общались преимущественно с несколькими супружескими парами, которые были ее друзьями. Но ходить в гости не любил, чувствовал себя на людях скованно, отмалчивался или отделывался односложными ответами, когда с ним заговаривали.
Единственная тема, на которую он мог с кем угодно говорить часами с необыкновенным увлечением, — тема о сексе. Как только заходил об этом разговор, он мгновенно преображался и тогда говорил по типу монолога, поражая слушателей своими обширными знаниями и приводя подробности из своего сексуального опыта с женой и другими женщинами. Эти подробности шокировали и его жену, и ее друзей, которые отнюдь не были ханжами.
Некоторые подруги ей даже завидовали, и лишь одна из них сказала, что он, скорее всего, "чокнутый", так как ни один нормальный мужчина не будет с таким жаром и так долго говорить о сексе не в компании близких приятелей, а в присутствии малознакомых женщин, а тем более публично обсуждать технику секса с собственной женой и прочие интимные подробности.
Когда жена делала ему замечание, что он ставит ее в неловкое положение перед друзьями и просила впредь этого не делать, он называл ее "мещанкой" и "буржуазкой" и заявлял, что ничего особенного в этих разговорах не видит, что он говорит о том, что ему действительно интересно, а всем остальным эта тема тоже интересна, но они "прикидываются праведниками".
Ее попытки убедить его, что есть темы, которые можно обсуждать только наедине и не выносить свою сексуальную жизнь за пределы собственной спальни, — были безуспешны.
Его жену настолько раздражали эти разговоры, которые она уже не раз слышала, что когда в гостях у ее приятелей муж опять начал разглагольствовать на тему секса, она не выдержала и ехидно сказала, что он уже давно даже не "играющий тренер" по части секса, а "мастер-наставник", напоминающий графа из известного анекдота, который учил слугу, как держать канделябр. Все приятели стали хохотать, а муж дал ей пощечину впервые в жизни. Она ушла от него и вернулась к родителям.
Обратилась за консультацией, так как пришла к мнению, что муж психически болен и может ее преследовать даже после развода.