Сексуальный папочка
Шрифт:
— И самая дешевая арендная плата в мире является самым большим признаком настоящей дружбы, — говорит Харпер, а затем вздыхает и расправляет плечи. — Но знаешь ли ты, какой второй по величине признак?
Я качаю головой.
— Неа. Но готова поспорить, ты собираешься мне это сказать.
Она откладывает свою ложку.
— Ты будешь одной из моих подружек невесты?
Я визжу.
Нет другого способа описать мою реакцию, кроме как настоящий пронзительный крик восторга. Я спрыгиваю с табурета у стойки и сжимаю ее в объятиях.
— Так это «да», Эстер?
Я отпускаю ее, приглаживаю свою блузку и принимаю высокомерное выражение лица.
— Возможно. Зависит от того, каким будет платье.
Она усмехается.
— Оно ужасно. Я выбрала мятно-зеленое платье с оборками, желтым лифом и с рукавами-фонариками.
Я широко улыбаюсь.
— Значит, я буду похожа на пасху. Отлично!
Харпер пихает меня локтем и делает глоток своего чая.
— А если серьезно, то я хочу сделать черный основным цветом. Так что ты сможешь снова его надеть.
Я сжимаю ладони вместе, словно в молитве.
— Теперь вот это — самый большой признак дружбы.
— И раз уж черный цвет довольно сексуален, ты будешь выглядеть неимоверно горячо, и все одинокие мужчины падут к твоим ногам.
Я поднимаю обе руки высоко над головой.
— Господи, пусть на свадьбе Харпер польется дождь из сексуальных мужиков. — Я снова сажусь на стул. — И мой ответ: для меня неимоверная честь быть твоей подружкой невесты. А теперь расскажи мне о своих планах на свадьбу.
Поедая лапшу, она рассказывает мне о свадьбе своей мечты, и я наслаждаюсь каждой деталью. Когда мы выходим из кафе, она подхватывает меня под руку и говорит:
— Твоя очередь. Скажи мне кое-что. В своем классе испанского ты встретила каких-нибудь удивительно остроумных, ярких, добрых и красивых мужчин? Подожди. Нет. В парке. Ты нашла самого сексуального в городе мужчину-няню и собираешься родить от него самую очаровательную малышку по имени Энни?
Я смеюсь, когда мы пробираемся по переполненной улице.
— Потрясающе горячий гетеросексуальный мужчина-няня — словно красная панда. Редко встречается в дикой природе.
— Мне нравится, когда ты говоришь о зоологии. — Харпер убирает огненно-рыжую прядь со своей щеки. — Как насчет твоих занятий?
— Встретила ли я там красных панд? — выпаливаю я.
Она смеется.
— Ха. Там есть сексуальные парни?
В дополнение к курсам испанского языка я даю несколько уроков в корпорациях, которые помогают своим сотрудникам изучить больше языков для ведения международного бизнеса, а еще у меня есть несколько учеников, с которыми я занимаюсь персонально. Это хороший дополнительный заработок, даже несмотря на то, что няням и так хорошо платят. Но это Нью-Йорк. Юной леди требуется много денег для жизни здесь, даже несмотря на то, что она заключила превосходную сделку об аренде квартиры.
Мы останавливаемся на пешеходном переходе, когда загорается
— У меня не было времени изучить свежее мясо на занятиях, — шучу я. — Поскольку, как ты уже знаешь, я пыталась научить их спрягать.
— Знаешь, как говорят: все начинается со спряжения. А затем это приводит к желаемому завершению.
Я закатываю глаза.
— Ты сумасшедшая. И настырная.
Она потирает руки, словно злодей из фильма, обдумывающий свой зловещий план.
— Но что, если ты нравишься одному из студентов? Ты была бы секси учительницей, а затем у тебя могли бы развиться запретные отношения с учеником, — говорит она шепотом, пока теплое солнце опаляет нас своими лучами.
— Не хочу тебя расстраивать, но я не думаю, что это запрещено, раз уж я учу взрослых.
Харпер щелкает пальцами.
— Проклятье. Что насчет Саймона?
Прямолинейность ее вопроса заставляет меня замедлить темп.
— А что насчет него? — отвечаю я, сохраняя спокойный тон. Я не хочу рассказывать, что мы подружились за просмотром «ИглКам». Крошечные хищные птицы совершенно очаровательны, и мне нравится беседовать с ним об орлах. Но если я скажу Харпер, что мы о них переписываемся, она все поймет, и мои неуместные чувства будут раскрыты. Я не уверена, что готова к этому.
— На работе все хорошо? — спрашивает она, потянув меня за руку, чтобы мы продолжили наш путь.
— Он — отличный босс. Очень непринужденный, спокойный и умный, и мы весело проводим вместе время. — И, черт возьми, я сказала слишком много. Я почти раскрыла себя.
Харпер резко тормозит на остановке возле закусочной. Оттуда доносится запах бекона, когда посетитель открывает дверь. Моя подруга тыкает меня в плечо и прищуривает свои голубые глаза, глядя на меня.
— Он тебе нравится, ведь так?
— Нет, — говорю я, громко смеясь, чтобы доказать, что не чувствую этого к нему. — Совсем нет.
Она скрещивает руки.
— Отрицание ни к чему тебя не приведет. И я это вижу.
— Как?
— Этот твой фальшивый смех для начала. И то, как ты описывала его черты характера своим «о-я-так-хочу-чтобы-он-был-моим» голосом.
Я пытаюсь отмахнуться от этого.
— А вот и нет, — отшучиваюсь я, но румянец, появляющийся на моих щеках, делает этот протест бессмысленным.
— А теперь и румянец на твоих щеках.
— Ладно, — говорю я с ворчанием. — Возможно, он мне немного нравится.
Она выгибает бровь.
— Немного?
— Хорошо, сильно, — признаюсь я.
Ее глаза загораются.
— Так и знала!
Облегчение неожиданно наполняет меня. Хорошо, что я призналась в том, что так долго держала в себе. Может быть, я хочу обсудить его. О, черт возьми, я всегда хочу говорить о нем.
— Думаешь, это смешно чувствовать что-то к своему боссу? — Я поднимаю руку, останавливая ее. — Подожди. Не отвечай. Я уже знаю. Это смешно.