Сексуальный студент по обмену
Шрифт:
— Не переживай об этом. Вы, ребята, едва знаете друг друга, и смотри, вы оба нашли людей, чьи интересы разделяете. Бёрк кажется милым, а Джеки… — моя очередь опустить взгляд, — кажется дружелюбной.
— Серьёзно? Очень радушно.
К нам присоединяется Нат, время для её саркастического согласия подобрано идеально, хоть оно и слегка завуалировано.
— Не против, если я сяду здесь?
Это больше заявление, чем вопрос, поскольку она уже села.
— Доброе утречко! — она широко улыбается мне. — Ты поведала Пэттону о том, что мы видели, как она
И вот она. Бомба, сброшенная во время завтрака.
Я откашливаю воду, которую пила, выискивая глазами официантку, чтобы она подошла и прервала разговор, приняв наш заказ, но Нат продолжает, как ни в чём не бывало.
— Мы не хотели, Пэттон, серьёзно. Но на твоей вечеринке на троих ты забыл зашторить окно, и… ну… когда мельком улавливаешь что-то подобное, вроде как тяжело оторваться. Да, Эхо?
— Я... эм.. ну… — я убью её.
— Думаю, Эхо пытается сказать, что мы сожалеем о вмешательстве. Но не переживай, нам стало скучно, и мы зашторили окно, не дождавшись грандиозного финала, — Нат улыбается, греясь в лучах шока за столом.
— Натали, Эхо… — Пэттон заикается, его лицо малинового цвета, голос напряжён. — Я прошу прощения у вас обеих. Мне стоило лучше подумать о приватности. И если я был как-то груб вчера вечером, — добавляет он, обращая на Нат сочувствующий взгляд, — я извиняюсь и за это тоже. Если на то пошло, ну… я понятия не имел, что у тебя ко мне что-то есть, совсем, а Джеки была…
— Извинение принято, — Нат обрывает его, стреляя в меня острым взглядом. — Ты большой мальчик, волен делать всё, что хочешь, и с кем хочешь. А теперь давайте есть, — она нетерпеливо машет рукой в воздухе. — Кого здесь нужно трахнуть, чтобы тебя обслужили?
Она изображает пристыженность и морщит личико.
— Прости, Пэттон, неудачный выбор слов.
Я теряю суть их разговора, потому что воздух вокруг меня начинает потрескивать от знакомого электричества, и светлые волоски на моём затылке встают дыбом. Я не поворачиваюсь. Мне и не нужно. Кингстон Хоторн только что вошёл в комнату.
Когда он громко прочищает горло и объявляет, что мы отправляемся в наш тур в Бат через час, то, что сказало мне моё тело, уже подтверждено: его ответ на присутствие Кингстона всегда безошибочен.
Я не двигаюсь, когда он подходит сзади — его близость воспламеняет сразу все мои нервные окончания — и спрашивает голосом, слишком соблазнительно-глубоким и ровным для такого раннего утра:
— Ты присоединишься сегодня к моей группе?
— Из-за меня Эхо потеряла дар речи, поэтому я отвечу за нас обеих, — отвечает Нат со смешком, когда я не отвечаю. — Да, сегодня мы с тобой.
— Изумительно, — отвечает Кингстон, кончики его пальцев проходятся по моему затылку так быстро, что я задаюсь вопросом, а не показалось ли мне. — Автобус отбывает через час.
Автобус? Я слегка разочарована, но ничего не говорю… и очевидно, мне и не нужно.
Кингстон занимает свободное место
— Что такое?
Эм… жутко, что ты читаешь мои мысли? Но это не то, что он имеет в виду.
— Ничего, — я напряжённо улыбаюсь, потому что выражение моего лица склонно выдавать мою ложь.
— Фигня, — ухмыляется он. — Что я говорил тебе о твоей способности лгать, любовь моя?
Я наклоняюсь и шепчу:
— А что я говорила тебе о том, чтобы ты не называл меня «любовь моя»? За этим столом есть и другие.
Я кожей чувствую его ухмылку, когда он наклоняется ближе, едва ощутимо скользя губами вверх по моей шее в поисках уха, возле которого его голос становится шепотом:
— Не-а, их нет, они только что ушли. Есть только ты и я. Так что скажи мне, почему ты мгновенно поникла?
Ему не стоит говорить таким глубоким и хриплым голосом. Его дыхание согревает моё ухо, так не честно. Ему не стоит наклоняться ближе, и пахнуть как мужчина и соблазн. И моё сердце явно не должно предавать мозг, выбивая такой быстрый темп, — оно стучит так громко, что заглушает любой звук здравого рассудка.
Я заставляю себя отклониться назад, удивляясь тому факту, что стол на самом деле опустел.
— Я просто… ну, думала, что мы отправимся на поезде со станции Паддингтон в Бат, — отвечаю я, кое-как умудрившись звучать нормально.
— Ты хочешь поехать на поезде? — спрашивает он с толикой веселья.
Я киваю.
— Я никогда на них не ездила… хотя, думаю, метро считается.
— Оно не идёт ни в какое сравнение, — Кингстон берёт мою руку и переворачивает её, оставляя мягкий дразнящий поцелуй на внутренней стороне запястья, прежде чем посмотреть на меня сквозь свои густые, тёмные ресницы. — Значит, мы поедем на поезде. Ради тебя.
Я так сильно хочу позволить своему сердцу свободно биться в груди — забыть всё, кроме хорошего, и тех моментов, что мы разделили, подобных этому — но не могу. Потому что я усвоила тяжёлый, горький и болезненный урок: чем выше я позволяю Кингстону вознести меня, тем дольше мне придётся падать.
А падения с большой высоты оставляют шрамы.
Так что я игнорирую сердце и беру его под контроль, переводя разговор абсолютно в другое русло.
— Ну, поскольку никого нет, настал мой черёд дать тебе дружеский совет. Потому что я на самом деле забочусь о тебе… как друг.
Тревога омрачает его лицо вместе с разочарованием. Изменение в его настроении можно ощутить пальцами.
— И что же это будет? — спрашивает он скептическим тоном.
— Не то, чтобы это на самом деле было моё дело… и мне даже неловко говорить, — я вдыхаю, уже чувствуя себя немного нехорошо, потому что мои намерения не совсем чисты, — но когда, или если, будешь с Джеки снова… пожалуйста, используй защиту.
Он выпивается в меня взглядом, убеждаясь, что всё моё внимание принадлежит ему, так что я вижу, как уголки его губ ползут вверх в наглой ухмылке.