Сексуальный студент по обмену
Шрифт:
— Мне нужно уехать. Вернуться в Лондон, — он тяжело вздыхает и проводит рукой по лицу, закрыв глаза. — Туда привезли мою бабушку, чтобы она побыла с моим отцом.
— Ладно, — удивляюсь я вслух, ещё не услышав, что его так расстроило. — С ней всё в порядке?
— Нет, если она настояла на возвращении в Лондон, — он садится рядом со мной, опуская локти на колени и опустив голову на руки. — Мы с бабушкой очень близки. Она та, с кем я проводил лето в Шотландии. И она, должно быть, почувствовала, — добавляет он, громко
Я обнимаю его за спину и прислоняюсь к нему.
— Может быть, она просто не очень хорошо себя почувствовала, и разволновалась. Уверена, твой отец найдёт для неё лучших врачей, и с ней всё будет в порядке, — я предлагаю оптимистичную поддержку, но он уже качает головой.
— У неё замечательные доктора в Шотландии. Нет, это конец. Она бы никогда не покинула свой дом, если бы не была уверена.
Я не могу не согласиться. Как? Я никогда не встречалась с его бабушкой. Но любовь, которую он лелеет к ней, очевидна в каждом произнесённом им слове и действии.
— Я поеду с тобой, — говорю я, потирая его спину.
Он резко поворачивает голову в мою сторону. Его широко распахнутые глаза, конечно же, мрачные, но в них есть место для чего-то ещё.
— Вот так просто? Ты пропустишь оставшуюся часть поездки?
Я однократно киваю головой, точно и уверенно.
— Вот так просто.
— Ну наконец она мне говорит это, — он улыбается. В его глазах всё ещё видна печаль, но он не может скрыть отблеск удовлетворения. — Я тоже тебя люблю, Эхо.
Кингстон целует меня. В этом нежном соединении наших ртов я передаю ему свою любовь, которая, уверена, даёт ему утешение.
— Хорошо, — он встаёт. — Наш автомобиль должен быть готов, а новый гид уже едет сюда мне на смену. Полагаю, осталось только сообщить остальным.
Его лицо внезапно омрачается.
— Дерьмо. А что с Натали? Я знаю, что ты не хочешь её покидать. Всё нормально, Эхо, если...
Я тоже встаю и обнимаю его за талию.
— Что я только что сказала? Вот. Так. Просто. Спустись вниз, мне нужно сделать телефонный звонок.
Он дарит мне знающую улыбку поддержки, с толикой надежды, а затем хватает свои сумки и уходит, давая мне немного уединения.
Моя мать отвечает на пятом гудке.
— Эй, мам. Это я, Эхо.
Она резко вздыхает, хотя и звучит сонно.
— Боже мой, Эхо, с тобой всё в порядке?
Чёрт. Я снова забыла о разнице во времени и разбудила её посреди ночи, пугая до смерти.
— Да, в порядке, — быстро отвечаю я.
После громкого облегчённого вздоха, она действительно просыпается.
— Я бы сказала, что у тебя проблемы, потому что ты не звонила нам, как обещала, но Себастьян держит нас в курсе и показывает
— Мам, — я зажмуриваюсь, ненавидя прерывать. — Извини за то, что не звонила достаточно часто, и что сейчас звоню так поздно, обещаю — правда обещаю — вскоре тебе всё рассказать. Но сейчас я тороплюсь и, эм... Мне нужно поговорить с папой. Пожалуйста.
— Зачем? Что не так?
Я обдумываю свои слова, по-видимому, не отвечая достаточно быстро.
— Эхо?
— Мама, я в порядке. И не принимай это за неуважение, но это то, что, я знаю, должна обсудить с отцом.
— Что ж, он уже проснулся и в данную секунду смотрит на меня с тем же беспокойством, что ощутила я, когда ты позвонила, так что дерзай. Люблю тебя.
Слышу шорох в трубке.
— Молодая леди, тебе лучше сказать, что ты в безопасности, — ворчит мне на ухо папа. — Сейчас час ночи, и это именно то время, когда ты, наконец, решила позвонить нам? Ты ранена? В тюрьме? Начинай говорить.
— Нет, сэр, ни первое, ни второе.
— Ладно, это хорошо, — он тоже громко выдыхает. — Тогда в чём дело?
— Эм, папочка...
— Папочка? — смеётся он. — О, это должно быть шикарно. Держись, Джулия, наша дочь только что назвала меня «папочкой».
Я прочищаю горло.
— Папа, я меняю планы. Я больше не еду отсюда, из Амстердама, в Италию.
— И почему это? — цинизм в его тоне передаётся по телефонной линии.
— Я возвращаюсь в Лондон... — делаю глубокий вдох, а потом говорю так быстро, как только могу: — С Кингстоном. Там его бабушка, и ей, возможно, не здоровится…. И он... я нужна ему. И он мне нужен, пап. Я хочу поехать, чтобы быть там для него, и Джерарда.
— Полагаю, в этом нет ничего плохого. — Он... соглашается? Так легко? — Боже, Эхо, тебе бы поработать над временем и доставкой новостей: ты чуть не довела своего отца до инфаркта. Всё в порядке, — я слышу, как он успокаивает маму. — Она всего лишь меняет планы. Бабушка Кингстона больна.
Я буквально убираю телефон от уха, проверяя, тот ли номер набрала, а потом — каким-то образом среди моего полного шока — мне удаётся приложить его назад к уху.
— Итак... всё в порядке? Вы говорите «да» и не злитесь?
— Девочка, я признаю, что долго был суров с тобой, и, может быть, слишком опекал. Но теперь эта часть моей работы завершена. И это сработало, потому что ты прекрасная молодая женщина, которой я полностью доверяю — чёрт возьми, я больше не могу держать тебя и твоего товарища подальше друг от друга, как и твой дедушка не мог удержать меня от твоей мамы. И я не хочу этого делать. Кингстон хороший парень, и я знаю, что он сделает тебя счастливой. Это всё, что я когда-либо хотел, Эхо, чтобы ты была счастлива.