Сексуальный студент по обмену
Шрифт:
— Ладно, ты меня убедила.
Но я знаю, что у неё есть, что ещё сказать, судя по сарказму, что сочится из её слов и тому, как она стреляет взглядом, наблюдая за идущей к своей сумочке Бриджет.
И я права. Мне приходится приложить все свои усилия, чтобы не прыснуть со смеху, когда она поворачивается ко мне и говорит:
— Думаю, она злится, что её не взяли в «тройничок».
— Ты с ума сошла, — я качаю головой. — Давай. Все ждут.
К нашему пункту назначения всего лишь короткая пешая прогулка, во время которой Кингстон держит меня за руку,
Меня нисколько не удивляет, что Кингстон искоса поглядывает на меня и улыбается, слегка сжимая мою руку.
— Я знаю, любовь моя, много времени было потрачено впустую. Но мы наверстаем. Клянусь тебе.
Я ничего не отвечаю. Очевидно, мне и не нужно, поскольку Кингстон знает, о чём я думала прежде, так что уверена, он знает, каким будет мой ответ… что я ему верю.
Мы следуем за Нат — которая идёт с Бриджет, чтобы дать нам пространство — к дому Франк.
Экскурсия захватывает с головой. Всего так много, что почти не умещается у меня в голове, но также в этом присутствует трагическая нота. Я замечаю, что несколько раз мне приходится убрать одинокую слезу, и в некоторые из таких моментов Кингстон обвивает меня рукой за плечо и целует в макушку, шепча: — Моя сладкая девочка.
Я лелею это, полностью готовая окунуться в наши отношения.
После окончания на группу опускается торжественное молчание, — все просто стоят в молчаливой скорби. То, что на самом деле случилось с семьей Франк, с той маленькой девочкой, — не просто история или биография… её последние, пропитанные страхом слова, реальны, и остаются живым напоминанием.
Кингстон чувствует, как по мне пробегает дрожь, сообщая об этом покашливанием, и туман, окутывающий всех нас, рассеивается.
— Как насчёт круиза по каналу? За ланч плачу я.
Все быстро соглашаются, виновато улыбаясь и вздыхая: одноголосная благодарность за облегчение.
— Кто-то хочет поехать на велосипедах или продолжим наш пеший тур? — спрашивает он. Несколько человек голосуют за велосипеды и отделяются от нас, в то время как мы решаем пройтись после того, как договариваемся встретиться возле канала.
— Знаешь, — произношу я, пока мы идём, — я уже летала на самолёте, ездила на поезде, метро, поднялась на Лондонском Глазе, ездила на лифтах, автобусе… и вот-вот проплыву на лодке по каналу. Но тебе ещё предстоит предложить мне прокатиться на твоей тачке, от которого ты так тащишься, по автобану.
Он останавливается, обхватывая ладонями мои щёки и требуя, чтобы я встретилась с его серьёзным взглядом.
— Я и не сделаю этого. Ищущий адреналина придурок, которым я был в прошлом, остался в прошлом. Я никогда не подвергнут тебя риску, и, если на чистоту, эйфория прошла.
Не то, чтобы я была не рада это услышать, но просто обязана спросить своё недоверчивое:
—
Его рот медленно растягивается в сексуальную улыбку.
— Потому что, любовь моя, я уже нашёл то, что подогревает мою кровь.
— Меня? — я пытаюсь не съёжиться, охваченная смущением от своего же высокомерного зазнайства, и меня ещё больше сковывает страхом от того, что я могу ошибаться.
Он давится смешком, отвечая с теплотой:
— Да, тебя.
Романтическое блаженство захватывает меня в долю секунды, и я целую его — если быть более точной, набрасываюсь на него, приподнимаясь на носочках, и притягивая его голову вниз, чтобы обрушить свои губы на его. Он рад подсобить, и, обвив мою талию руками, отрывает меня от земли, издавая краткий смешок, который вибрацией проходит по моим губам.
Я отстраняюсь и широко раскрытыми глазами пялюсь на него, пытаясь выяснить, над чем он смеётся. Извиваюсь, пытаясь выпутаться из его хватки, но он цокает языком, усилия её.
— Прекрати, — требует он серьёзным тембром, но веселье из его глаз никуда не исчезает. — Я смеялся, потому что счастлив, Эхо. Моменты, когда ты отпускаешь всё, и действуешь первая, опьяняют. Мы избавим тебя от этой неуверенности, потому что я хочу больше твоей смелой сексуальной раскрепощённости. И ты её получишь.
Тут же успокоившись и немного воодушевившись перспективой, я улыбаюсь и дарю ему быстрый поцелуй.
— Обещаешь?
— О, я обещаю, — рычит он, выглядя разочарованным, потому что вынужден поставить меня на землю. — Нам лучше догнать остальных. Кажется, навыки моего тур-гида немного погасли, — он улыбается. — И виновата в этом, конечно же, ты, моё прекрасное отвлечение.
Мы бежим, так и держась за руки, к доку, и я смеюсь весь путь. Сегодня погожий день в изумительном городе, и я с невероятным человеком. Мне всё равно, кто слышит моё счастье.
Нат смеётся, когда мы приближаемся.
— О, пожалуйста! Избавьте меня от этого. Вы даже не знаете, что мне пришлось предложить этому парню, — говорит она, указывая большим пальцем за плечо, — чтобы задержать лодку из-за вас двоих.
Мы замедляемся, когда приближаемся к ней, и я спрашиваю:
— Ты же шутишь…. Правда?
Я на самом деле начинаю сомневаться, когда обдумываю то, с кем разговариваю, наблюдая, как её бровь вопросительно изгибается.
— Нат, скажи, что ты шутишь, да?
— Конечно, шучу, — фыркает она, отмахиваясь от меня, — я Бриджет напрягла.
— Она всё еще шутит, — отвечает Бриджет с ухмылкой, хлопая Нат по руке.
— Леди, — Кингстон протягивает руку, побуждая нас сесть в лодку, и указывает головой. — Начнём?
— Тебе так повезло, что у тебя этот акцент, — дразнит Нат, вскидывая брови. — В ином случае, мне пришлось бы тебе напомнить, кто именно задержал для вас лодку.
Кингстон смеётся.
— Принято к сведению, Натали. Прошу прощения, — он придаёт своим последним словам ещё больше акцента, а я тайно бросаю ему улыбку.