Сексуальный студент по обмену

Грехем Анджела

— Итак, — говорит он, между попытками отдышаться, — эксперт по внедорожью. Что теперь предлагаешь нам делать?

— Мы могли бы переждать грозу, которая надвигается на нас, будто фиолетовое чудище, или … — я открываю дверь, вдыхая свежий, влажный воздух. — Воспользоваться этим затишьем и найти что-то, что можно подставить под шины как опору. Пошли.

Я выскальзываю из машины.

И приземляюсь на задницу.

Кингстон вылезает, но не падает, и идёт ко мне. Он останавливается, возвышаясь надо мной, качает головой и заливается диким хохотом.

Я

предпринимаю несколько попыток встать, но каждая из них не увенчается успехом, что ещё больше забавляет его. И поскольку, по-видимому, у меня так и не получается почувствовать почву под ногами в грязи, я решаю просто сдаться, поэтому ложусь на спину и делаю то, что сделала бы любая униженная девушка: раскидываю руки и ноги в стороны и делаю лучшего грязевого ангела в мире.

Глава 18

— Я не могу зайти в дом в таком виде, — ворчу я. Я вся в засохшей грязи сижу на своей куртке, стараясь ничего не трогать, чтобы не испортить его новый грузовик.

— Могу занести тебя, — усмехается он. — Я просто сниму ботинки, прежде чем зайду внутрь.

В конце концом, перестав смеяться, Кингстон помог мне подняться на ноги… держа себя всё время в вертикальном положении. Ох, я пыталась заставить его сделать грязевых ангелов вместе со мной, но у меня ничего не получилось. Так что я не собираюсь быть побеждённой ещё раз, позволяя ему занести меня внутрь! У меня ещё осталось некое достоинство… где-то под всей этой неразберихой.

— Я сама, — выбираюсь из машины и направляюсь к другой стороне дома, кусочки засохшей грязи осыпаются с моей одежды с каждым движением. — Можешь идти внутрь.

Мой план: раздеться до бюстгальтера и трусиков на заднем дворе, а затем надеть дождевик; и как только я избавляюсь от одного ботинка и носка, струя холодной воды окатывает меня со спины.

— Что за…! — визжу и делаю ошибку, кода поворачиваюсь, предоставляя ему полностью открытую мишень для поливания из шланга. — Ты с ума сошёл!? — я использую одну руку, чтобы закрыть лицо, и иду к нему в надежде убрать шланг.

— Всё будет гораздо проще, если ты просто останешься стоять на месте, — смеётся он, продолжая поливать меня.

— Кингстон, — начинаю я, осознавая, что не знаю его второе имя и есть ли оно у него вообще, — Хоторн! Я убью тебя!

— Почти готово, — отвечает он спокойно, будто поливает цветы или что-то в этом роде.

Ох, да ладно. Я сдаюсь и начинаю медленно вращаться, помогая ему закончить. Слишком поздно предпринимать что-то ещё в этот момент. Мне всё равно не удалось бы забрать у него шланг.

— Ты же понимаешь, что теперь ещё хуже? Плюс ко всему этому, теперь с меня капает вода. И как мне теперь пройти по дому? Просто супер.

Не отвечая, он идёт и выключает воду. Затем просто стоит, застыв на месте, и таращится

на меня.

— Что? Теперь будем ждать, пока я высохну?

С озорным блеском во взгляде и удовлетворённой улыбкой на губах, он поднимает обе руки, держа все десять пальцев прямо, и подмигивает.

Что за…?

Я опускаю взгляд туда, куда смотрит он, и смотрю на себя. Моя мокрая рубашка, больше не грязная, теперь полностью прозрачная. И мой кружевной жёлтый бюстгальтер даже не старается скрыть мои затвердевшие соски.

«Вода была холодная — в этом вся причина», — убеждаю я себя.

Чувствую, как румянец охватывает моё лицо и шею, а в некоторых неприличных местах пульсирует. Часть меня — та, которой не существовало, пока не появился Кингстон — хочет остаться здесь и позволить ему вдоволь насмотреться, ожидая его следующего шага и упиваясь предвкушением.

Но обычная Эхо, та, которая осознает, что можно, а что нет, побеждает. Именно поэтому она решает облегчить эту напряжённую ситуацию саркастическим замечанием.

— Да будет тебе, — глумлюсь я, драматично закатывая глаза. — Я тяну на одиннадцать.

Сначала его глаза расширяются от шока. Я и сама удивлена, что сказала это. Но медленно его серые радужки затуманиваются, и сексуальная улыбка расплывется на губах.

— Так и есть, Любовь моя. Так и есть.

Так что мой комментарий вызвал противоположный эффект. Я уже и сама убедилась, что перегнула палку, но желание в его глазах только сбивает моё дыхание.

— Кингстон… — шепчу я, предупреждая нас обоих.

— Точно, — он качает головой, будто пытается очистить её. — Я принесу тебе полотенце.

~~~~~

Кингстон приносит мне полотенце и сразу же исчезает в ванной, и я слышу, как льётся вода. Принимает ли он душ?

Расстроенная, испытываю желание открыть дверь и спросить, неужели не очевидно, что мне следовало принять душ первой, но, похоже, Кингстон опередил меня, пока я была в комнате, чтобы избежать… ну, всего. И я, конечно же, не собираюсь переодеваться, пока не искупаюсь, учитывая, что «поливание из шланга» не выполнило свою работу, и теперь я вынуждена стоять здесь, не зная, что делать, пока он совершает своё эгоистичное купание.

Так что я решаюсь на то, что избегала слишком долго: открываю двойные французские двери и выхожу на балкон, который примыкает к моей комнате. Я всегда думала, что это немного «капризно» иметь балкон, даже несмотря на то, что я никогда им не пользовалась.

На улице прекрасный вечер: не слишком жарко, но и не холодно, мрачное небо рассекают яркие пятна проливного света. Я вдыхаю полную грудь воздуха и отправляю беззвучное мысленное сообщение своему брату, который находится где-то там, надеясь, что он справляется на своём новом месте намного лучше, чем я.