Сектант и девять миров
Шрифт:
— Чумной что?.. — недоуменно переспрашивает Мясницкий. После бойни в бункере он ещё не пришёл в себя и продолжает ошалело смотреть по сторонам, как будто каждую секунду ожидая нападения носорогов.
— Расскажем в дороге, Стефан… — устало проговорил октопус. — А теперь ходу, ходу!! Или хотите дождаться, когда носороги появятся на респауне?
***
Светало.
Измождённые, мы наконец доковыляли до города.
Лучи рассветного солнца освещали Шроснберг. Словно огромный чёрный спрут, он оплетал гигантское плато — настоящую неприступную крепость Первого мира. Когда-то здесь жил один из народов древних, сумевший создать Портал к верхним мирам и сравнять
Нам нужно к Порталу. Но есть проблема: Первый мир и плато соединял лишь узкий перешеек — и перешеек этот охранялся носорогами. Лоренс Дрейк, умирающий сейчас в подземном бункере, наверняка дал надзирателям исчерпывающие характеристики еретиков. Как минимум, татуировки гремучих змей и своеобразный вид октопуса говорили сами за себя. А потому рвать напролом было весьма опрометчивым решением. Тем более что и не хватило бы у нас сил взять Шроснберг штурмом, ровно как и перебить охрану и под шумок пробраться во Второй мир.
К счастью, Грох знал запасной путь — старую канализацию, уже лет семьдесят как выведенную из строя. К ней-то мы и направились, даже не выходя за пределы древнего леса, чтобы случайно не наткнуться на противника.
Я уже вполне пришёл в себя и, поминутно ощупывая Чумной генератор, холодивший шею, шагал следом за Стефаном. Мясницкий взвалил на плечи огромный Электрический щелчок и помогал идти раненому октопусу. Конечности последнего активно регенерировали, у октопуса поднялась температура, зеленоватое обычно лицо Гроха пылало красным. Тем не менее октопус поминутно шептал:
— Всё нормально, ребята, — и с ужасающей скоростью уничтожал наши запасы вяленого мяса, восполняя калории, требующиеся для регенерации.
Вой не утруждал себя дорогой, предпочитая телепортироваться между деревьями или и вовсе ехать у меня на руках. После небольшого перекуса, устроенного рядом с воронкой, пёс почти восстановил силы, и только раненая лапка не позволяла ему в полной мере ощутить прелести мирной спокойной жизни.
На том же привале у воронки состоялся и допрос. Гроху не терпелось узнать подробности истории с культом Сколопендры, поэтому он всё-таки решил остановиться и передохнуть.
В своём рассказе о произошедших в иллюзии событиях я умолчал лишь об одном — прямо скажем, довольно сомнительном договоре между мной и Алым бароном и моём обязательстве освободить этого мифического полубога из Микросхемы… Ну не было у меня особого желания спорить с октопусом относительно природы этого демонического существа, моём (возможно) глупом решении заключить договор с настоящим дьяволом и перспективе быть убитыми при попытке взломать коллекцию жёлтого странника.
— Алый барон?.. — хмыкнул октопус, растягивая слова и внимательно осматривая встроенный в мою шею артефакт при помощи навыков жёлтого направления. — Занимательно, занимательно… Есть у меня кое-какие мысли на этот счёт, но нужно уточнить у знающего человека из Второго мира… Что говоришь? Наколенники?.. Да, верно, судя по всему, некогда они действительно были связан с этим самым Чёрным. Не удивлюсь, что и Алый резак тоже…
Пока октопус продолжал изучение артефакта, я по возможности уточнял неясные моменты в рассказе: «плоская» Сколопендра, живущая в двухмерном пространстве,
Грох оживился:
— Так, ну и что он там про Зелёного бога рассказал?.. Что?! ПРОХОДИМЕЦ И ЛЖЕЦ?! Да кто этот твой Чёрный вообще такой! — вспыливший было октопус зажмурился: обожжённая плазмой рука отозвалась резкой болью. — Ладно. В любом случае план-минимум мы выполнили: добрались до культа Сколопендры и лишили Дрейка одной из его жизней… Вернее, это сделал Корт… Но мы со Стефаном ему активно помогали! Ну а сейчас наша первостепенная задача — выжить и добраться до общины во Втором мире.
— Грох, дружище, а ты что ж это, решил с нами пойти? — Мясницкий широко улыбнулся, вытирая чуть окровавленный длинный меч лоскутом ткани и пережёвывая мясо. — А как же Первый мир, древние, культы, артефакты и прочее?
— Какой ты интересный, Стефан, а куда я, по-твоему, теперь денусь? — съязвил октопус. — После перерождения Дрейка мой тихий домик сравняют с землёй вместе со мной и всеми моими тайными запасами артефактов. Надо драпать! Пока ещё есть такая возможность, конечно…
Улыбка пропала с румяного лица Стефана. Увидев это, Грох вдруг улыбнулся и хлопнул Мясницкого по плечу:
— Да ладно тебе, Стефан. Мы же теперь боевые товарищи, да ещё и сектанты! К тому же, я планирую дождаться, когда Корт прокачается до пятого ранга и сможет нанести мне татуировку возрождённого культа.
***
Огромное грязное озеро, населённое, вероятно не самыми приятным тварями, встретило нас жужжанием мошкары и кваканьем жаб. Именно сюда сливали отходы некогда довольно развитого города.
За последние семьдесят лет, прошедших с момента поломки канализации Шроснберга, озеро несколько очистилось от нечистот, и здесь хотя бы можно было находиться без угрозы потерять сознание от вони. Радиационный фон упал, и самые чудовищные монстры скрылись в глубине локации, оставляя чужакам небольшую полоску суши у самого плато. По ней-то мы и добрались к трубе — огромному цилиндру, выбитому в каменной породе, чтобы очищать Шроснберг от промышленных и бытовых отходов.
До трубы было метров десять. Просто так не добраться, однако за последние пятнадцать лет Грох не единожды пользовался запасным входом в Шроснберг и сумел (уж не знаю, при помощи каких артефактов) прицепить верёвочную лестницу к вбитому в камень крюку — как раз над канализационной трубой.
Вой зацепился за мою шею, и я, проверив лестницу на прочность, осторожно полез наверх, стараясь не смотреть под ноги.
***
— Мда… с экологией древние явно не дружили, — проговорил я, осматривая светящийся лишайник, покрывающий полупрозрачные кристаллы, наросшие по краям трубы. Вой телепортировался наверх, звонко гавкнул и, принюхавшись, отскочил в сторону от этого подозрительного представителя флоры: прикасаться к лишайнику явно не следовало.
— О чём это ты, Славка? Какая ещё эко-ло-гия?.. — спросил Мясницкий, принимая протянутую мной руку и осторожно взбираясь следом.
— Ну, экология… наука о взаимодействии с природой или что-то вроде того, — проговорил я, вспоминая университетские пары, на которых я по большей части сидел в телефоне или играл в приставку под партой.
Впрочем, Стефану это мало о чём говорило. В его мире гораздо важнее было то, сколько у тебя магических татуировок и какое положение ты имеешь в Трёх Великих Храмах. Об экологии тут не задумывались со времён древних, да и они, судя по озеру отходов у самого города, куда больше были озабочены противостоянием с агрессивным соседом.