Секториум
Шрифт:
— Дай сюда…
— Я ни в чем не уверенна.
— Дай те листы, которые ты рассматривала.
Она включила связь. На мониторе показался интерьер офиса и Вега, застигнутый врасплох за болтовней по телефону. Подсев к компьютеру, он поглядел на нас и вынул папку из ящика стола.
— Пятидесятая, пятьдесят первая, пятьдесят вторая, — продиктовала Алена.
Вега надел очки, стал перекладывать страницы.
— Что у нас там?
— Не знаю. Она их мусолила достаточно долго.
— Это, может быть, музыка, — зачем-то сказала я. — А, может, нет…
— Музыка, — повторила
— Музыка, ты сказала? — взглянул он на Алену поверх очков.
Изображение пропало. Мы снова остались вдвоем.
— Такое чудо техники когда-нибудь появится в распоряжении человечества?
— Уже… — ответила Алена. — Но не для простых смертных. Только для японцев.
— А мобильные телефоны?
— Забудь! Если у кого-нибудь из моих студентов на лекции затрещит мобильник, я выгоню его прочь. Если он так богат, зачем занимать место в аудитории?
— И тебе не придет в голову, что он шпионит на инопланетян?
— Во-первых, это не мы на них, а они шпионят в пользу человечества. А во-вторых, если ты умная, богатая и к тому же работаешь на пришельцев, какой смысл выделяться из общей массы? — рассудила она. — Знаешь… вероятно, это и есть музыка. Ее записал один очкастый физик. Сначала он канал психиатра своей бессонницей, потом заявил, что по ночам слышит звуки. Потом совсем сбрендил. Я поручила ему записать все ночные откровения до единого слова, а он заявил, что не владеет соответствующей грамотой. Это нечто! Они, понимаешь, мало того, что бредят, еще и грамоте желают соответствовать. — Она собрала отложенные мною листы и кинула в коробку, доверху набитую бумагой. — Если в тонне этого хлама найдется грамм здравого смысла, будешь незаменимым специалистом в конторе!
— Почему вы занимаетесь этим?
— Потому что Земля уникальна, — ответила Алена. — Потому что в Галактике нет ничего похожего.
— На полтергейст?
— Полтергейст — следствие ментосферной аномалии, которую изучают сигирийцы. Их интересует история цивилизация. Странности и парадоксы — тот материал, из которого они собираются делать вывод… Не задавай им вопросов. Сиги сами не знают, что они делают на Земле и ради чего. И уж точно не задумывались, как использовать твои способности.
— С нашей ментосферой что-то не так?
— И мне вопросов не задавай. Если сиги не знают, я не знаю тем более. Только я, в отличие от наших бесподобных пришельцев, не утратила способность трезво мыслить и логически рассуждать. Мы здесь для того, чтобы собирать материал и анализировать его.
— Материал, надиктованный «космическими голосами»?
— При грамотном подходе, в нем может оказаться больше информации, чем в учебнике истории.
— В откровении физика очкастого?
Алена задумалась, припоминая образ пациента.
— Если версия с музыкой подтвердится, это, вероятнее всего, спонтанное раскодирование. Почти наверняка в его роду были не реализовавшиеся музыканты. Вот и испортили ему наследство. Нереализованные возможности вредят психике потомков. Вредно музицировать без аудитории и писать стихи под подушку. А уж носить в себе талант и не дать ему шанса — категорически недопустимо.
— Почему до седьмого?
— Потому что… — ответила Алена, — потому что за семь поколений происходит кармический полураспад. Если выяснится, что период полураспада больше, чем надо, у начальства будет информация к размышлению, а у нас с тобой премия и отгул. — Заметив мое удивление, она усмехнулась. — Я сварю кофе, а ты открой главу «радиоактивность» и найди непонятные термины.
Едва я просмотрела оглавление самого тощего учебника, как передо мной возникла чашка, а моя собеседница снова заняла рабочее место у монитора.
— Через семь поколений кармические предписания предков теряют влияние, — объяснила она. — Но я считаю, при нынешней тенденции семи поколений мало. Ментосфера уплотняется, процессы становятся более инертными. Если твоя бабушка в молодости отравилась поганкой, тебя может всю жизнь тошнить от грибов, и ни за что не догадаешься, почему.
— Отчего уплотняется ментосфера? Вы не пробовали изучать физику процесса? Может, это проще, чем разгадывать полтергейст?
— Пробовали, — ответила Алена. — Не проще. Уверяю тебя, не проще. Лучше не касаться этой темы вообще. У нас был проект… Помнишь парня из гаража?
— Вовчика?
— Какого Вовчика! — рассердилась моя собеседница. Одно упоминание о Вовчике было ей до крайности омерзительно.
От обилия формул в главе «Радиоактивность» у меня едва не встали дыбом волосы. Они встали дыбом позже, когда я глотнула кофе. Сердце заколотилось, словно он был заварен на урановых изотопах. В голове зашумело, послышались голоса, загалдели, перебивая друг друга, пока не выделился главный, Аленин:
— В принципе, — рассуждала она, — аномалии могут иметь массу объяснений. Мы юная цивилизация. В нежном возрасте парадоксов больше, чем логики, но сиги видят в нашем развитии критическое отклонение от нормы.
— Они помогут нам?
— Сиги? — удивилась Алена. — Помощь не в их компетенции. Они здесь наблюдатели. Усвой, пожалуйста, разницу между спасателем и зевакой.
— Тогда зачем наблюдать?
— Чрезвычайно меткий вопрос, — сказал она, и налила себе новую чашку термоядерного напитка. — Придет время, мы все узнаем. Во всяком случае, я рассчитываю на это, иначе не работала бы в инопланетной разведке.
— Можно еще один меткий вопрос? — расхрабрилась я. — Только если неоткровенно, тогда не отвечай вообще. Действительно ли есть договор между инопланетянами и правительствами США и Союза?
Вопреки ожиданию, Алена не рассмеялась. Она хлебнула кофе и обернулась ко мне.
— Сама как думаешь?
— Понятия не имею. Так, «нет» или «да»?
— Конечно, нет! О каком договоре может идти речь? Бред собачий! Чтобы Вега заключал с правительствами сделку? Зачем ему? Впрочем, сиги здесь не единственные наблюдатели. Может, кто-то и заключал. Другое дело, в курсе ли правительства, что инопланетяне имеют здесь интерес? В курсе, разумеется. Не идиоты же они. От одного Сивухина звон по всем гаражам… А как пара мужиков в штатском его навестили на служебной «Волге», так он тут же свой язык длинный прикусил.