Секундо. Книга 2
Шрифт:
Полные собственного достоинства семенящие навстречу ей на высоких каблуках три дамы в драгоценных шубах из северного соболя высокомерно поджали губы, едва она прошла мимо них, не соизволив поклониться.
— Что за жалкая мужичка! Вести себя совершенно не умеет! Из прислуги, что ли? — неприязненно сказала одна из них, неоправданно громко, явно для того, чтоб Амирель слышала все, что о ней говорили.
— Это преступница! — вызывающе заявила другая, тоже специально повысив голос. — Видите, ее стражники охраняют?
— Она ужасно похожа
Амирель остановилась уже при первых словах о жалкой мужичке, повернувшись лицом к хамоватым аристократкам. Внутри разливалось неистовое возмущение, вызванное амулетом, заставляющим ее дать отпор грубиянкам, и она поняла, что спокойно вынести этот издевательский разговор не в состоянии.
— И что, нашли у нее это кольцо? — свирепо осведомилась она у третьей, резко подойдя к ней и вызывающе вскинув голову.
— А тебе какое дело… — и вдруг ойкнула, заметив синие глаза Амирель. Удивленно взвизгнула: — Это кто? Та самая мерзкая шлюха принца, которую он подобрал на какой-то помойке?
От макушки до пяток по Амирель разошлась злая неуправляемая волна, и вслед за ней последовал злой приказ:
— Раздевайтесь! Все! Догола!
Выпучив глаза, дамы дрожащими руками принялись стаскивать с себя одежду. Сзади послышался лязг металла, и Амирель машинально обернулась.
Стражники раздевались тоже! Она замерла от удивления, потом сообразила: амулеты больше не действуют! Стражники выполняют ее команды! Это действие Секундо? Если так, то это единственное доброе, что сделал для нее колдовской камень! Она возликовала — это свобода! Теперь никто не сможет приказывать ей, что она должна делать, а что нет!
— Вам раздеваться не нужно! — поспешно исправилась она. — Только этим наглым бабам! И забудьте о том, что выполнили мои команды!
Стражники принялись послушно натягивать теплые туники и уроненные на снег перевязи с мечами.
Дамы разделись до панталон и уже в ужасе смотрели на мрачную девушку, не в силах произнести ни слова.
— Продолжайте, продолжайте! — безжалостно приказала она. — Раздевайтесь до наготы! Та оклеветанная вами служанка наверняка была ни в чем не виновата. Раздевайтесь, а я буду хлестать вас по щекам. И не только по ним. Вы же считаете меня жалкой шлюхой? Вот я сейчас вам и покажу, кто я такая. — Она впервые с удовольствием выполнила приговор амулета.
Знатные дамы впервые в жизни почувствовали себя униженными. Но они безропотно сняли с себя все, что на них было, и остались стоять босиком на снегу, обдуваемые ледяным ветром, безвольно опустив руки в ожидании наказания.
Амирель почувствовала чье-то напряженное внимание и подняла взгляд. Во все окна дворца, выходившие на эту сторону, пялились люди. Она зловеще усмехнулась, и окна враз опустели.
Повернувшись
Не в силах противиться ему, она одарила увесистыми оплеухами всех стоявших перед ней женщин. Опустив гудевшую руку, с удовольствием посмотрела на вспухшие щеки испуганных аристократок и их перепуганные глаза.
— Что, привыкли к безнаказанности, мерзкие охальницы? А за свои поступки отвечать страшно? — она упивалась своей властью.
Немного опомнившись, покраснела от собственной жестокости и хотела идти дальше, разрешив женщинам одеться, но камень властно приказал: «этого мало!». Повернувшись к стражникам, Амирель мстительно повелела:
— А дайте-ка им по двадцать ударов ремнем! Чтоб впредь неповадно было оскорблять неизвестных и обижать беззащитных.
Трое стражников молча вытянули из штанов кожаные ремни и принялись добросовестно охаживать ими по спинам и задам отчаянно завывающих, но не смеющих протестовать аристократок.
Отсчитав положенное, вдели ремни обратно и, оставив пребывающих в панике обнаженных дам с разукрашенными красными полосами спинами и задницами, во главе с Амирель пошли по парку дальше.
Стражники удовлетворенно переглядывались и пересмеивались, довольные неожиданным развлечением, а Амирель делала вид, что ничего особенного не произошло.
После прогулки спросила у отчего-то красных служанок:
— Кто это были?
Бесс не стала делать вид, что не знает, о чем идет речь. Не удержалась и громко прыснула:
— Это герцогиня Фортранская, графини Биати и Монварти. Мерзкие гадины. Но после такого позора им одна дорога — в монастырь! Ведь их наготу видели все! Они и вас посмели оскорбить?
Амирель кивнула и мстительно погрозила пальцем в окно.
— Так будет со всеми, кто посмеет не только рот открыть — косо на меня посмотреть! Можешь это передать всем, кто тебя спросит.
Бесс едва не запрыгала на месте от восторга. Перед ней из прислуги кто только свой длинный нос не задирал! И камеристки ныне покойной королевы, и камеристки всех фавориток принца. А теперь главная — она! И пусть только посмеют сказать что-то дурное про ее госпожу или про нее, тут же пожалеют!
Приехавший через несколько дней Торрен, услышав от придворных жалобы про устроенное его избранницей непотребство, с трудом скрыл ухмылку и сказал только одно слово: «разберемся».
У Амирель же с сочувствием спросил, обхватив ее лицо ладонями и любовно глядя в синие глаза:
— Что, достали?
Та, приготовившаяся к открытой войне, выдохнула:
— Столько мерзостей наговорили, причем специально и ничего не боясь! Я не сдержалась. — И добавила, подзуживаемая амулетом: — И впредь сдерживаться не собираюсь. И воздам всем по заслугам!