Секвойя
Шрифт:
— Что ты говоришь, дорогой, разве у вас плохие родители?
— Нет, конечно, я этого и не говорил, но они, скажем так, не столь толерантны в вопросах, касающихся нашего будущего.
— Они заботятся о вас, разве это плохо?
— Не плохо, но возможно стоило бы ослабить хватку.
— Ноэль, насколько я знаю, тебе никогда не мешало это давление, ведь ты всегда поступал так, как хотел, — покачала головой Ребекка.
— Это верно, но никто не знает, какую цену я за это заплатил, — печально усмехнулся он. — Теперь, когда я занимаюсь тем, что люблю, между мной и отцом такая глубокая пропасть, что преодолеть ее уже, пожалуй,
Ребекка, зная о натянутых отношениях Андрэ и Ноэля, всегда считала, что никто из них не страдает от этого, но сейчас она вдруг поняла, как на самом деле парня задевает эта ситуация. Он очень любил отца, который видел в нем только наследника, не имеющего права на собственный выбор. Она перевела взгляд на Каролину, которая молча жевала, словно не обращая на них внимания:
— Ты тоже так считаешь?
Ноэль усмехнулся:
— Она не из моего лагеря, она слишком похожа на отца.
Каролина пожала плечами:
— Меня никто ни к чему не принуждал, я занимаюсь именно тем, чем хочу, — ответила она.
— Тебе просто повезло, что твои желания совпадают с ожиданиями отца, — усмехнулся Ноэль.
Каролина испытала странное чувство вины. Ноэль никогда не ревновал ее к отцу, хотя, казалось бы, должен был. Каролина не ладила с матерью ровно настолько же, насколько ее брат не ладил с отцом. Ноэль любил мать, но это не мешало ему считать ее поверхностной. Каролина же, в свою очередь, очень любила отца, но видела его редко. Двое, не особенно нужные кому-то, получающие все, что пожелают, взамен родительского внимания и любви, они очень сблизились, когда были подростками. Обида на родителей, таящаяся где-то глубоко внутри них, иногда вырывалась наружу, только портя отношения еще больше.
Ребекка, чувствуя, что атмосфера ужина испортилась, хлопнула в ладоши, стремясь сгладить обстановку:
— Время десерта! — воскликнула она, поднимаясь из-за стола. Она удалилась в кухню, а через пару минут торжественно внесла в столовую круглый поднос, накрытый выпуклой металлической крышкой. Легкая улыбка выдавала некую загадочность момента. Слишком уж рьяно она скрывала то, что собиралась готовить. Курица, тушенная в красном вине, уже стала сюрпризом ранее за ужином. Но основной сюрприз, по ее словам, ждал их на десерт.
Сняв изящным движением руки крышку с подноса, на котором стояли пять небольших серебряных чашечек, она пропела:
— Крем-брюле!
— Ты серьезно?! — воскликнула Габи, прикладывая ладони к щекам.
— Ну, надо же! — Каролина восхищенно вздохнула.
***
Около восьми лет назад Андрэ Перри с семьей приехал в Париж с рабочим визитом. Прибытие совпало с празднованием одного из важнейших национальных французских праздников — Днем взятия Бастилии, как его называли в странах восточной Европы. Утро четырнадцатого июля семья Перри провела, участвуя в традиционном военном параде на Елисейских полях. После чего они поехали в гости к Себастиану и Ребекке, решив провести этот день с близкими друзьями.
Десятилетний Ноэль и девочки, которым
Она рассказывала, что ее подруга собирается запустить выпуск коллекции нижнего белья, когда в кухню вбежали дети. Для маленьких носиков невероятный запах десерта не остался незамеченным. Крем-брюле был съеден еще до того, как блюда стали подавать на стол.
***
— Я приготовила для вас немного Парижа, — присела Ребекка в легком реверансе.
— Серьезно, я никогда не пробовал ничего вкуснее! — воскликнул Ноэль. — Это одно из самых ярких воспоминаний моего детства!
— Я знала, что вы еще помните, — улыбнулась Ребекка.
— Мама, ты шутишь? Я столько раз просила тебя приготовить его снова! — Габи посмотрела на Каролину и Ноэля, и нахмурилась. — Она так ни разу больше этого и не сделала, сказав, что это был особенный десерт для особенных гостей, — обиженно протянула она.
Ноэль скрестил руки на груди и одобрительно закивал, выражая восхищение.
— Ох, я забыла захватить вазу с фруктами, — вдруг вспомнила Ребекка.
— Не беспокойся, я принесу, — отозвалась Кэри и направилась в кухню.
Глория прибиралась, изредка поглядывая на экран телевизора, когда вошла Каролина и попросила вазу. Женщина с улыбкой протянула ей глубокую хрустальную тарелку с нарезкой из фруктов. Каролина уже собиралась вернуться в столовую, как телевизор снова привлек ее внимание, уже второй раз за сегодняшний день. Она остановилась почти у самого выхода и уставилась на экран, увидев там знакомое лицо.
— …злостный нарушитель закона снова устроил дебош. Сегодня ночью полицейские остановили жестокую драку в районе Бэл-Эйр. Мистер Бибер ногами избивал лежащего на тротуаре мужчину, в то время, как трое его телохранителей молча смотрели на этот беспредел, — говорила ведущая новостей.
На экране мелькали расплывчатые кадры, которые удалось заснять уличным зевакам и папарацци. Джастин стоял, прислонившись грудью к черному внедорожнику, и заведя руки за голову. Двое полицейских обыскивали его. На следующем видео его под конвоем заводили в полицейский участок. Он безуспешно пытался спрятать лицо, освещаемое бесконечными вспышками фотоаппаратов, но не мог, поскольку его руки были скованы наручниками. Он отворачивался то в одну, то в другую сторону, но камеры были повсюду.