Секвойя
Шрифт:
Джастин ничего не понимал. Может быть, она не хотела говорить об этом?
— Подожди секунду, милый, я никак не могу найти свой халат, — на том конце послышалось шуршание, — я уже собиралась лечь спать. Сегодня был такой длинный и жаркий день.
— Извините, что разбудил Вас. Я, вообще-то, думал, у вас сейчас обед, — он задумчиво почесал затылок, окончательно запутавшись.
— Сынок, ты шутишь? В Техасе почти полночь! — вдруг рассмеялась она.
— В Техасе? — воскликнул Джастин. — Так Вы уже вернулись? Почему Хави ничего не сказал
На том конце повисло молчание.
— На конеферме старого Джо, где я сегодня была, нет взлетной полосы, к сожалению, — попыталась пошутить она. — Но ты, кажется, говоришь не об этом, — ее голос стал серьезнее. — Откуда я должна была вернуться?
— Из Израиля, — глухо протянул он, уже и без того понимая, что для нее это, похоже, такая же новость, как и для него самого.
— Милый, но ведь я мусульманка, что мне делать в Израиле? — осторожно спросила она.
Джастин молчал, погрузившись в раздумья. Гунзо лгал, и Джастин должен был выяснить, что происходит. Уже и так было ясно, что деньги, которые Джастин дал ему, предназначались вовсе не для операции мамы, которая, кажется, никогда и не была больна. Кровь стучала в ушах, а ладони вспотели. Джастин давно не испытывал таких смешанных чувств. Он не мог поверить, что друг так бессовестно предал его. Этого просто не могло быть. Всему этому должно было быть какое-то объяснение.
Он не сразу услышал ее вопрос, и уж тем более, не сразу его понял. Но когда она окликнула его пару раз, и голос ее становился все тревожнее, он понял, что если не хочет раньше времени объяснять Гунзо, откуда он узнал номер его мамы, и какого хрена звонил ей посреди ночи, то он должен срочно что-то придумать.
Лихорадочно соображая, что бы ей наплести, он открыл рот, и слова полились сами собой. Он даже смог заставить себя улыбнуться и сделать вид, что все в порядке.
— Кажется, я его сдал, — вздохнул он.
– Я, видимо, перепутал даты. Гунзо хотел отправить вас отдохнуть. Не знаю, почему он выбрал Израиль, может быть, из-за целебной воды Мертвого моря. Там неплохие курорты, вообще-то, — он тараторил так, что не давал вставить ей ни слова. Да, он просто заговаривал ей зубы. — Пожалуйста, не говорите ему ничего, и если он подарит вам билеты, сделайте вид, что удивились, — умоляющим тоном произнес он. — Хавьер очень расстроится, если узнает, что я проболтался, он так хотел сделать вам сюрприз. Не говорите ему, что я вам звонил.
Она пару секунд молчала, переваривая информацию, и, наверно, решая, стоит ли верить сказанному.
— Конечно, милый, конечно! — вдруг восторженно воскликнула она. — Я ничего ему не скажу. Я всегда знала, что мой мальчик самый лучший, — столько гордости было в ее голосе, что Джастин едва сдержался, чтобы не плюнуть от досады.
— Угу, — хмыкнул парень, горько усмехнувшись, — он лучший.
— Он не говорил,
— Нет, — задумчиво потер ухо Джастин. Он уже не знал, что можно говорить, а что нет, чтобы не выставить себя дураком снова. — Если я не ошибаюсь, вы виделись недавно? Или я снова что-то путаю?
— Снова путаешь, — мягко засмеялась женщина. — Я не видела его с Рождества, когда они приезжали с Крисом.
Полгода назад? С Крисом? Если бы можно было взорваться от негодования, то именно это бы и случилось с Джастином в тот момент. Хотя, если Гунзо, и глазом не моргнув, несколько месяцев лгал о такой серьезной вещи, как болезнь матери, то одному Богу известно, о чем он еще мог солгать.
Конечно, он не летал в Техас каждую неделю, как говорил. Однако вопрос оставался открытым, куда он дел такие огромные суммы, которые Джастин давал ему неоднократно, и куда он постоянно мотался?
— Милый, тебе нужно больше отдыхать, Хавьер всегда говорит, что ты слишком много работаешь, — заботливо сказала миссис Смит.
«Что ему, очевидно, только на руку», — подумал Джастин, а вслух сказал, — Спасибо, Вы всегда были очень добры ко мне, я буду больше отдыхать, но с одним условием…
— С каким условием? — заинтересованно спросила та.
— Если Вы чаще будете баловать меня своими волшебными пирогами, — печально улыбнулся Джастин. Он понимал, что, скорее всего, больше никогда их не попробует.
Джастин и сам не понял, как ему удалось пройти мимо комнаты Гунзо, и не выбить дверь ногой. Он спустился в гостиную, где все еще сидел Райан. Всклокоченные волосы и красные от переутомления глаза делали Райана похожим на зомби. Краем глаза заметив бредущего по гостиной Джастина, он ткнул пальцем в экран и многозначительно произнес:
— Я тут случайно нашел кое-что интересное, хотя не думаю, что тебя это обрадует, — не услышав ответа, он повернулся и увидел серое лицо друга. — Что с тобой?
— Я говорил с мамой За, — тихо сказал тот, медленно опускаясь на подлокотник дивана, и упираясь подбородком в ладони.
— Откуда у тебя ее номер? — недоверчиво спросил тот.
— Стащил его телефон, пока он спал, — безразлично пожал плечами Джастин.
— Ну, и как она себя чувствует?
Джастин поднял голову, в его взгляде полыхал нарастающий гнев. Он внимательно посмотрел на Райана, а потом медленно, смакуя каждое слово, словно пытаясь заново его осмыслить, произнес:
— Его мама в крепком здравии, и никогда не была больна чем-то более серьезным, чем гастрит.
Райан высоко поднял брови.
— Кроме того, в последний раз она виделась с сыном в прошлом году, — продолжил он.
Надо признаться, Райан и не думал о том, что Гунзо может лгать. Он всегда казался ему хоть и паразитирующим за счет Джастина, но хотя бы честным, чего нельзя было сказать об остальных дружках Бибера, вроде Калила. Райан ни разу не уличал Гунзо во лжи. Хотя, он не так уж часто проводил с ними время.