Секвойя
Шрифт:
– Сколько времени займет реабилитация?
– спросил Джастин, с трудом выговорив длинное слово, когда Гунзо, наконец, остановился и облегченно вздохнул.
– Слушай, а я ведь совсем забыл спросить, - вдруг нахмурился он.
– Как ты имя собственное не забыл от радости? – усмехнулся Джастин.
Гунзо задумался:
– Мое имя? Я его не помню… - он приложил ладонь к щеке, и в ужасе расширил глаза.
– Хоакин? Мехмет?
– Гунзо постукивал указательным пальцем по подбородку, перебирая имена, - Может, Джигит?
– Джигит, Джигит, - рассмеялся Джастин, взъерошивая початки его волос. – Позвони сейчас,
– Ага, надо позвонить, - деловито ответил тот. – Кстати, - он снова просиял, - я уже говорил с мамой. Она просила передать, что обязана тебе жизнью, - улыбнулся он.
– Говорит, теперь у нее есть еще один сын.
– Передай ей, что меня очень тронули ее слова, - Джастин действительно растрогался, услышав это, а потом, подумав, добавил, - хотя мне и не особенно льстит перспектива стать братом Криса. Иди, звони, ты сейчас им нужен, - улыбнулся он.
Гунзо кивнул и направился к входной арке, по пути шлепнув Райана по затылку, и захватив свой телефон.
Джастин сладко потянулся, чувствуя, как хрустят суставы. Похоже, его тело соскучилось по спортзалу. Он рассеянно оглядел гостиную. Райан, не замечая ничего вокруг, был поглощен своим дипломным проектом. Его глаза уже покраснели от долгой работы, но останавливаться он, кажется, не собирался.
Джастин повернул голову, и его взгляд наткнулся на стопку счетов, присланных еще несколько дней назад. Он все собирался отнести их в свой кабинет, но так этого и не сделал. Сокрушенно качая головой, он сгреб пачку бумаг со столика, и направился в кухню за стаканом молока. Жажда оказалась настолько сильной, что, отставив стакан в сторону, парень осушил почти целый пакет.
Он понял, что еще не проснулся окончательно, когда почувствовал непреодолимую зевоту, шлепая босыми ногами по паркету вдоль коридора. Остановившись у приоткрытой двери в кабинет, он рассеянно перебирал бумаги, когда услышал голос Гунзо. Не то, чтобы Джастин опустился до такой низости, как подслушивание, но предмет разговора заинтересовал его. Что-то часто в последнее время он узнавал о новостях вот таким вот неблаговидным образом.
Тот стоял у окна, сжимая в руке телефон:
– Еще не решил, - бубнил он.
– Но я не очень хочу делать это снова.
Его голос вовсе не был радостным. Гунзо был серьезен и, похоже, чем-то не на шутку встревожен. Доска под ногой Джастина вдруг неприятно скрипнула. Как невовремя! Гунзо обернулся, и, увидев его, изменился в лице:
– Береги себя, - серьезно сказал он в трубку, - не вставай без необходимости. Врач сказал, что тебе необходим отдых.
Его серьезность в разговоре с мамой так контрастировала с улыбкой, обращенной к Джастину, что тот, поддавшись внезапному порыву, вдруг протянул руку, жестом давая понять, что хочет сам поговорить с ней. За все это время, она стала ему чуть ли не родной, хотя он ни разу не говорил с ней. Они были знакомы лишь заочно. Лично Джастин был знаком только с ее чудесными пирогами, которые Гунзо время от времени привозил раньше. Она прикладывала к ним очень милые записки, вроде того, что она безумно счастлива, что у ее сына есть такой замечательный друг. Стоило догадаться, что с ней что-то случилось еще тогда, когда Гунзо вдруг стал возвращаться от нее без пирогов…
– Позвоню тебе завтра, - вдруг выпалил Гунзо и отключился.
Джастин поднял
– Я же хотел с ней поговорить!
– недоуменно сказал он.
– Прости, брат, она еще слишком слаба, - покачал головой тот.
– Я с большим трудом уговорил врача позволить мне с ней поговорить хотя бы минутку, - объяснил он.
– Да и все равно у меня батарея сядет через пару минут, - Гунзо быстро повернул экран телефона к Джастину, впрочем, так же быстро его убрав. Словно за это время что-то можно было разглядеть.
Джастин нахмурился. Что-то в сказанном ему показалось странным, но он не мог понять, что именно. Похоже, он себя просто накручивал. Он недоверчиво посмотрел на Гунзо, и подумал, что человеку после операции, должно быть, и правда, не до него. Наверно, ему просто не нравилось, когда ему отказывали. Хотя Гунзо делал это не впервые.
Бибер вдруг вспомнил, что он чувствовал, когда выяснилось, что течение болезни осложнилось, и миссис Смит перевезли в Израиль. Тогда он начал переживать не на шутку. Больше, конечно, за друга. Он выразил желание поддержать его, и уже собирался лететь в Тель-Авив с Гунзо, отменив концерты. Но тот оказался не в восторге от этой идеи. Джастин бы подумал, что Гунзо ведет себя так, словно его застали врасплох, если бы ситуация не была такой тяжелой. Кто знает, как повел бы себя Джастин на его месте? Гунзо, впрочем, быстро объяснил свое нежелание тем, что просто-напросто не хотел, чтобы друг отменял концерты.
– Ты же знаешь, что должен быть там, - сказал он тогда. И Джастин не мог с этим не согласиться.
– Ты прав, - пожал он плечами, - просто знай, что я отменил бы все дела ради тебя, если бы понадобилось.
– Я знаю, брат, - проникновенно ответил Гунзо.
И все равно, несмотря на самые логичные объяснения, Джастина не покидало неприятное ощущение, что Гунзо чего-то недоговаривает. Может, он не все ему рассказал? А вдруг, все не так замечательно, как он говорит? Кто его знает, может, есть проблемы, а он снова не хочет напрягать друга?
Выход был только один. Куда быстрее и проще, чем раскручивать Гунзо на правду, было позвонить миссис Смит, и узнать обо всем из первых уст. Он все равно давно хотел с ней поговорить, поддержать, и предложить помощь, если потребуется. Точно! Он позвонит ей сам! Джастин находился в восторге от своей гениальной идеи, поэтому просто кивнул, когда Гунзо выжидающе посмотрел на него.
========== Часть 31 ==========
В комнате было темно. Гунзо никогда не пользовался ночными светильниками, и, вдобавок, плотно задергивал шторы, предпочитая спать в кромешной тьме. Что было не на руку Джастину, который, мысленно матерясь, пробирался к его прикроватному столику. Да, он хотел стащить его телефон и переписать номер миссис Смит. «Плохой Джастин», — слышал он навязчивый голос в своей голове. Но чуть ранее он укрепился в мысли, что у него нет иного пути, кроме как неприличного.
Несколько часов назад он сидел на этой самой кровати, и наблюдал, как Гунзо собирается в душ, надеясь, что пока тот будет мыться, он позвонит его маме. Но, по всей видимости, Гунзо еще днем заметил нездоровый интерес друга к своему айфону. Джастин был обескуражен, когда тот внезапно решил взять телефон с собой в душ, и наплёл при этом что-то крайне несуразное:
— Те треки, что ты записал несколько недель назад, они отличные. Не могу перестать их слушать, — примерно так он сказал.