Секвойя
Шрифт:
Джастин резко плюхнулся рядом. Господи, только его сейчас и не хватало. Он начал нести какую-то чепуху о безопасности. Каролина делала вид, что не слушает, хотя она не могла игнорировать его тихий бархатный голос. Тогда она поймала себя на мысли, что молчит только для того, чтобы он продолжал говорить.
И он продолжал. А потом вдруг шумно выпустил из себя воздух. Словно нервничал оттого, что ему не удается достичь какой-то неясной цели. Каролина ждала, что он отпустит какой-нибудь саркастический комментарий.
Пока он говорил о Секвойе, он смотрел прямо перед собой, а Каролина не могла отвести взгляда от его лица, светившегося каким-то детским восторгом. Она рассматривала узор, который образовывали родинки на его левой щеке, и как его губы подергивались в легкой улыбке от воспоминаний. Каролина прикусывала щеку, не осознавая, насколько она на самом деле взбудоражена его появлением здесь. Это был третий раз, когда она видела его. А ей уже хотелось четвертого.
И пятого.
И, возможно, девяностого.
Почему Джастин вообще заговорил тогда о Секвойе?
— Ну, так что? — она вдруг вздрогнула от голоса Ника около ее уха.
— Что? — растерянно переспросила она. Она так глубоко погрузилась в воспоминания, что, похоже, пропустила какой-то вопрос.
— Сок или содовая? — поднял брови парень.
— А кофе нет? — озадаченно нахмурилась она.
— Есть, — слегка недоуменно пожал плечами он. — Я просто подумал…
— Отлично. Я буду кофе, — перебила она, усаживаясь на плед.
Кроны деревьев сложно было назвать густыми, однако, этого было достаточно, чтобы отбрасывать широкие тени. Зеленый ковер травы, устланной мягкими иголками, казался даже мягче пледа. Каролине захотелось пройтись по нему босиком. Она взяла с земли длинную иголку, и задумчиво согнула ее.
«Я хотел вырезать на ней свое имя…» — снова пронеслось в ее голове.
В воздухе витал чудесный запах хвои. Странно, но среди этих гигантов почему-то было довольно уютно. Девушку не покидало чувство защищенности и покоя. Если бы только не этот навязчивый голос…
«…чтобы когда дерево вырастет, мое имя было высоко-высоко».
Черт! Ну почему она никак не может перестать думать о нем?
— Уйди, — вдруг сказала она.
Ник поднял голову, и его лоб на секунду прорезали продольные линии.
— Что? — непонимающе переспросил он.
Каролина широко раскрыла глаза.
— Я что, сказала это вслух? — спросила она, прикрыв рот ладонью.
— Ну… Да.
— Прости, я просто задумалась, — ответила она, мотая головой.
Господи, как неловко! Похоже, она сходит с ума.
Ник странно посмотрел на нее, а потом улыбнулся.
—
«Черт. Если ты продолжишь говорить о Секвойе, то избавиться от этого навязчивого голоса будет сложно» — подумала Каролина.
— Как дела у твоих родителей? — перевела она тему. Это сработало, и голос в голове затих.
— Хорошо, — вежливо кивнул тот, хотя было видно, что вопрос его слегка обескуражил. — Они сейчас в Коннектикуте на каком-то съезде. Я говорил сегодня с мамой, она очень обрадовалась, когда я сказал, что мы с тобой общаемся.
— Да? — с интересом спросила девушка.
— Она тебя хорошо помнит, — кивнул Ник. — Она сказала, что ты прекрасный человек.
— Как приятно, — зарделась Каролина. — Должна признаться, она мне тоже очень понравилась.
Ник снова улыбнулся.
— Она всегда мечтала увидеть эти деревья, — задумчиво произнес он, глядя ввысь.
«Ты что, издеваешься?» — вздохнула Каролина.
— А где сейчас твой брат? — спросила она, отхлебывая кофе.
— Джимми сейчас в доме родителей в Вашингтоне. Собирается на сборы.
— Он живет с родителями?
— У него нет своего дома, но и у родителей он бывает редко. Он ведь военный, так что вообще редко появляется дома.
«Хорошо, разговор движется в безопасном русле» — удовлетворенно отметила девушка.
— Уверен, ему бы секвойи тоже понравились, — сказал вдруг Ник.
Каролина закатила глаза. Переводить тему снова не было смысла. Похоже, он не мог говорить ни о чем другом. А ей думать о секвойе вовсе не хотелось. Каждый раз слыша это слово, она невольно видела перед собой Джастина. Джастина, о котором ей нельзя было думать. Нельзя было вспоминать, как он бережно прижимал ее к себе, мокрую, замерзшую, в полусознательном состоянии… Нельзя было вспоминать, как забавно подергивались его ноздри, когда он злился. И особенно о том, как мило он сопел, когда первые лучи солнца пробивались сквозь раскачивающиеся от легкого ветерка жалюзи. И уж точно опасно было вспоминать, как его горячее дыхание обжигало шею, пока его руки скользили по ее плечам.
Она снова вздрогнула от теплой ладони на своем плече. Это была совсем не та ладонь. Совсем не та. Хотя она тоже была теплой и широкой. Но ее прикосновение не вызывало ничего, кроме настойчивого желания сбросить ее с себя.
Да что за день такой?
Даже Габи сегодня говорила о Джастине. Всемирный день Джастина Бибера, не иначе.
Может, и вправду, стоило поговорить с ним? Хотя, что она ему скажет?
Перед глазами всплыла сцена: Джастин расслабленно развалился в кресле, пока Каролина раскачивала перед его носом маятник, монотонно приговаривая: