Селфи на балконе

Снатёнкова Алёна

А вообще, с чего он взял, что мне его лайк там нужен?

— Да какая разница?

— Огромная, если ты не можешь отличить колобка от мыльного пузыря.

— Ты всегда такая колючая, а, Натали?

— Только когда меня кто-то достает.

Вру и не краснею. Я редко колючкой бываю. Но как оказалось, рядом с Корнеевым, это плохое качество просыпается во мне, и наружу лезет. Если бы мама меня сейчас услышала, то гнала бы по улице мокрым полотенцем. И я тут только немного преувеличила. Мамуля у меня

золото, но она не любит хамство и грубость. А сейчас я себя именно так и веду.

Стоп.

Но Корнеев ведь выводит. Это разве не уважительная причина?

В общем, если бы мама услышала нас сейчас, то мажорик с дорогими часами на руке, и модной укладкой на голове, вместе со мной, бежал бы от полотенца. Не забывайте, что у моей мамы муж военный. Она любую роту на уши поставит и заставит лепить вареники.

— Данечка, тебе чаёк принести? — я даже вздрогнула, когда услышала милый голос нашей поварихи. Серьезно, никогда не слышала, чтобы она так разговаривала. Я думала, что она орать только и умеет. А тут… Чудеса.

Блин, не Корнеев, а прям чудо — юдо.

— Теть Галь, если можно то два стаканчика. У меня тут важный разговор.

— Хорошо, сынок.

Теть Галь? Правда? Да у нее кличка цербер. Она за грязный пол готова убивать, а если ты тарелку случайно разобьешь, то готовься к общественной казни. Прилюдно словами пороть начнёт. Поставит в центре столовки, и всем расскажет, какой ты криворукий. И поварихи плевать, какую икру ты ешь на завтрак, кабачковую или осетровую. Богатый ты или бедный. Она всех разгонит.

А-а-а. Совсем забыла. Сынок?

Ущипните меня кто-нибудь, пожалуйста.

Может я как-то не заметила, и стала попаданкой в другой мир? Мир, где добрые стали злыми, а злые превратились в зефирки? Как объяснить то, что я стою рядом с Корнеевым, который улыбается, и с цербером, которая кудахчет над нами?

Черт.

Если сейчас из-за угла выскочит Звягина с воздушными шарами в руках, и начнет прыгать на скакалке, напевая считалочку себе поднос, то мне придется придумывать себе псевдоним для психушки. Надо же будет как-то называть себя в драке с Иисусом и Сталиным.

Туся, делай ноги.

— Ты куда?

Взглядом останавливает меня Корнеев, когда я поднимаю сумку с соседнего стула.

— Меня там гранит ждет, который я еще погрызть не успела.

— Вот пока чай недопьете, никуда не пущу. — Тетя Галя, а именно так мне ее называть хочется, ведь на цербера она сейчас совершенно непохожа, оказывается возле меня, переставляя с подноса на стол чайник и две кружки.

Хорошие такие кружки. Студенты из таких не пьют. Нам старенькие на пользование дают, местами отколотые.

Я себя прям важной персоной почувствовала. Ей-богу.

— Смотри, какая худая. Кожа да кости. Деточка, ты завязывай со своими диетами.

Этот паршивец только говорит, что скелетных любит. Знаешь, как он в детстве за Лидочкой из второго подъезда гонялся? Уух. А она была размером с маленький танк.

— Да я не…

— Теть Галь, ну хватит. Сейчас твоя Лидочка на обложках журналов красуется.

Да я не на диетах, и на паршивца мне вашего наплевать. Вот что я сказать хотела, но этот гад перебил меня, своей Лидочкой-танком. Или уже не совсем танком.

Пофиг.

Откуда, вообще, эта женщина Корнеева с детства знает?

Хотя нет, как мне на него параллельно, так и параллельно на его знакомство с нашим поваром.

— Да смотрела. Она стыд совсем потеряла. Голая на лавочках лежит. Ой. Я сейчас пирожочков вам принесу.

— Не надо. — Моментально выкрикиваю я. Знаю я эти пирожочки. Один до сих пор в глотке стоит, проглотить не могу. — Я уже ухожу. Не беспокойтесь.

— Да я вкусных принесу, свеженьких. Для ректора пекла, но с вами поделюсь. Не боись, понравятся.

— Неси, неси, Теть Галь. Сто лет пирожков твоих не ел. — И снова лыбится как Чеширский Кот.

— Жук ты, Данечка. Жук.

Она испаряется, а мы одни снова остаемся.

— Если ты сейчас уйдешь, то женщина расстроится. А в её возрасте волноваться запрещено. Хорошая девочка ведь понимает это?

— Хорошая девочка, все объяснит так, что никто не расстроится. И Корнеев, вот ответь, что тебе от меня надо? Чего пристал?

Сажусь на стул, не стоять же, ожидая, пока женщина вернется.

— Хочу понять, чем ты отличаешься от других.

Гнусный ответ, но зато честный.

— По рентгену — ничем. А вот по содержанию черепной коробки — всем.

— Ответ принимается. Ладно, если ты своей шоколадкой делиться не хочешь, то пока будем ждать пирожки тети Гали, покушаем мою.

Я даже не успела понять, как на столе появилась точно такая же упаковка с молочным шоколадом, как и у меня в сумке.

Он что вытащить успел?

Провожу рукой по кож. заму, и чувствую, что моя-то на месте.

Эй.

Значит, это от него?

Он с Сухановым передал? Зачем?

Один вопрос, а летающие пони в этой странной программе будут?

8

— Да не буду я с тобой здесь сидеть, и тем более не собираюсь шоколадками твоими зубы портить. Не хочешь рассказывать, зачем привязался ко мне, как ненормальный — не говори. Уже все равно, что там у тебя на уме. Главное, пусть меня это больше не касается. Понял?

С грохотом кидаю сумку на стол, и молнию расстегиваю, чтобы от вражеской сладкой гранаты поскорее избавиться. Я прям предчувствую, что у меня именно на неё аллергия вылезет. С сыпью на всех известных местах.