Сельва не любит чужих
Шрифт:
– Да, прочитал, – повторяет он, отодвигая от себя к лампе под зеленым абажуром высокую стопку пластиковых папок, прошитых трехцветными шнурами.
Эти документы, отпечатанные на бумаге, сваренной по древнему рецепту, существуют в одном экземпляре и настолько секретны, что даже не имеют грифа. Никто во всей Федерации, кроме лох-ллевенского затворника, не имеет права даже случайно ознакомиться с ними. А несчастная уборщица, по недоразумению однажды переложившая папки с места на место, вот уже скоро одиннадцать лет числится во Всегалактическом розыске и, невзирая на неутихающую скорбь опечаленной родни, никак не торопится подать о себе весточку…
Впрочем,
– И что скажешь, Тахви?
Сидящий за президентским столом передергивает узкими плечами. Топорщит серебристые усики. Морщинки, густо усеивающие странно, почти до голубизны бледное лицо, становятся похожи на паутинку.
– Скажу, что ты, как всегда, непоследователен, Дан.
Хозяин кабинета вздрагивает.
Давненько уже, пожалуй, слишком давно ни единая душа в пределах обитаемой Галактики не набиралась храбрости говорить подобные вещи ему в лицо…
Пару секунд он раздумывает: обидеться или как?
Но иссиня-бледному усачу, похоже, глубоко безразличны амбиции всесильного собеседника.
Он сказал то, что думал.
Он всегда говорил то, что думал, не собираясь считаться ни с авторитетами, ни тем более с чинами. В частности, как раз за это и получил он свое прозвище, которым гордится. [53] Бобер – зверь тихий, не жестокий. Но если приткнет, он не отступит ни перед волком, ни перед самим косолапым. И даже теперь… нет, не так… именно теперь, после четверти века, проведенной в одиночном заключении, он, командант-генерал Валерио Бебрус, некогда – второе лицо в Галактике, а ныне – федеральный заключенный № 00001, не собирается ни поступаться принципами, ни тем более изменять привычкам.
53
Тахви – бобер (груз.).
Поздновато, знаете ли.
Так что, если Дану угодно выслушивать прилизанные комплименты подхалимов, – пожалуйста. У Валерио Тахви Бебруса более чем достаточно дел в Винницком Федеральном централе. К примеру, он не успел сегодня проделать обязательный комплекс пятничных упражнений…
Бесконечно долго тянется пауза.
– Валера, – говорит наконец хозяин кабинета, и голос его вздрагивает. – Ты очень злишься на меня?
Щегольские усики подпрыгивают.
– Вздор! – ухмыляется федеральный заключенный № 00001, привычно передергивая плечами. – Не на что! Ведь ты же, если уж на то пошло, не расстрелял меня… – небольшие глазки его весело прищуриваются. – А я тебя, Дан, расстрелял бы обязательно!
– Знаю, – кивает стоящий перед столом. – Знаю!
Он никогда не сомневался в этом. Тахви поставил бы его к стенке без размышлений, а потом год, если не два, заливал бы втихую угрызения совести. Валерио Бебрус всегда был сторонником решительных, как он говорил, экстралегальных мер. К счастью, тогда, четверть века назад, за ним пошла только Вторая Гвардейская, и путч удалось подавить, выведя на орбиту космолеты и вычертив горящий рубеж вокруг занятой мятежниками Праги…
– Видишь ли, Дан, – опершись локтями на столешницу, сидящий в кресле кладет подбородок на сплетенные пальцы, – я многое обдумал за эти годы. И знаешь, что? – тон его сделался жестче. – Наверное,
Хозяин кабинета медленно опускается в кресло для посетителей. Некоторое время он сидит, прикрыв глаза, словно переваривая услышанное. А затем медленно, с видимой неохотой кивает.
Да. Бебрус тогда не ошибался. Ошибался он, требовавший дать Галактике демократию, на первых порах – хотя бы внешние ее атрибуты. Возможно, согласись он тогда с командант-генералом, Прага не была бы залита кровью, а сегодня ему, Президенту, не пришлось бы ломать голову над поисками спасения Федерации в дни, когда его не станет…
– …но еще не поздно!
Оказывается, Тахви говорил все это время. Как же, однако, глубоко задумался. Или даже задремал?..
Проклятые годы…
– Что ты сказал?
– О, Дан, Дан… – седой крепыш укоризненно покачал головой. – Стареешь. Я ведь немногим младше тебя, а по-прежнему в форме. Великое дело – режим…
Быстрая, незлорадная усмешка.
– Тебе, право, стоило бы посидеть вместе со мной годик-другой. Вышел бы как новенький…
И тотчас, вновь, очень серьезно:
– Я прочел все. Да, бесспорно, как только ты сыграешь в ящик, тут будет бардак. Выход? Он только в последовательности. Ни в чем другом. Дан!! – бывший командант-генерал переходит на крик. – Пока не поздно, разгоняй всю эту братию. Бери власть. Всю власть, ты понял?! Назначай во Внешние Миры наместников, и пускай попробуют вякнуть!
– В цари-батюшки зовешь? – пытается сыронизировать хозяин кабинета.
Но ирония его отметается с порога.
– А хоть в сивые мерины! Стерпится, слюбится. Главное, у тебя есть наследник!
– Ты с ума сошел!
– Нет. Это ты впал в маразм, демократ хренов! Посмотри вокруг: это что, демократия? Или то, что будет после – демократия?! Ну будь же последователен хоть раз в жизни, Дан! Ты думаешь, твоего парнишку оставят в покое? Да кому он без тебя будет нужен?!
Сидящий в кресле для посетителей непроизвольно втягивает голову в плечи, настолько пронзителен этот крик. Кажется, что он ввинчивается прямо в мозг, высверливая виски.
И вдруг, внезапно, приходит понимание: а ведь Тахви абсолютно прав.
Что самое главное?
Избежать кризиса власти после ухода Президента.
Иначе говоря, найти способ обойтись без всей этой бессмысленной, выматывающей тягомотины, без выборной гонки, когда одни неизбежно остаются обиженными и принимаются плести интриги, а другие столь же неотвратимо превращаются в казнокрадов. Кому-кому, а ему, Лох-Ллевенскому Старцу, как никому, известно, на что способны даже лучшие экземпляры из тех, кого он лично назначал на ответственные посты…
А самое главное: Димке и впрямь нет места в раскладах, ложащихся после дедовой смерти.
В лучшем случае марионетка одной из корпораций, и то – не очень надолго. До тех пор пока не улягутся страсти…
В худшем – еще одна строчка в многотомном реестре пропавших без вести граждан Федерации, объявленных во Всегалактический розыск.
Да, следует признать: идея Тахви – ключ к решению практически всех проблем. И Федерации, и внука…
Но – реально ли?
А почему бы и нет? Подразделения Президентской Гвардии стоят гарнизонами на всех планетах, так или иначе подконтрольных Земле. Главы Администраций подобраны на совесть. Личный состав проверен и перепроверен многократно, недаром же армейскими кадрами Верховный Главнокомандующий занимался сам, не доверяя этот деликатный вопрос никому, даже самым приближенным.