Selva Oscura
Шрифт:
В венецианских бусах — Каллиера!
18 ноября 1926
<Коктебель>
«Фиалки волн и гиацинты пены…»
Фиалки волн и гиацинты пены
Цветут на взморье около камней.
Цветами пахнет соль… Один из дней,
Когда не жаждет сердце перемены
И не торопит преходящий миг,
Но пьет так жадно златокудрый лик
Янтарных солнц, просвеченных сквозь просинь.
Такие дни под старость дарит осень.
20
<Коктебель>
III. ОБЛИКИ
«В янтарном забытьи полуденных минут…»
В янтарном забытьи полуденных минут
С тобою схожие проходят мимо жены…
В душе взволнованной торжественно поют
Фанфары Тьеполо и флейты Джиорджьоне.
И пышный снится сон: и лавры, и акант
По мраморам террас, и водные аркады,
И парков замкнутых душистые ограды
Из горьких буксусов и плющевых гирлянд.
Сменяя тишину веселым звоном пира,
Проходишь ты, смеясь, средь перьев и мечей,
Средь скорбно-умных лиц и блещущих речей
Шутов Веласкеса и дураков Шекспира…
Но я не вижу их… Твой утомленный лик
Сияет мне один на фоне Ренессанса,
На дымном золоте испанских майолик,
На синей зелени персидского фаянса.
<1 февраля 1913>
«Ты живешь в молчаньи темных комнат…»
Ты живешь в молчаньи темных комнат
Средь шелков и тусклой позолоты,
Где твой взгляд несут в себе и помнят
Зеркала, картины и киоты.
Смотрят в душу строгие портреты…
Речи книг звучат темно и разно…
Любишь ты вериги и запреты,
Грех молитв и таинства соблазна.
И тебе мучительно знакомы
Сладкий дым бензоя, запах нарда,
Тонкость рук у юношей Содомы,
Змийность уст у женщин Леонардо…
<12 февраля 1910>
«Двойной соблазн — любви и любопытства…»
Двойной соблазн — любви и любопытства…
Девичья грудь и голова пажа,
Лукавых уст невинное бесстыдство,
И в быстрых пальцах пламя мятежа…
В твоих зрачках танцуют арлекины…
Ты жалишь нежно-больно, но слегка…
Ты сочетала тонкость андрогины
С безгрешностью порочного цветка.
С тобой мила печаль земного плена
И верности докучливо ярмо…
Тобой звучат напевы Куперена,
Ты грусть огней на празднествах Рамо.
В твоих глазах зубчатый бег химеры:
Но их печаль теперь поймет ли кто?
Так смотрит вдаль на мглистый брег Цитеры
Влюбленный паж на барке у Ватто.
<1911>
«Не успокоена
Не успокоена в покое,
Ты вся ночная в нимбе дня…
В тебе есть темное и злое,
Как в древнем пламени огня.
Твои негибкие уборы,
Твоих запястий бирюза,
И строгих девушек Гоморры
Любовь познавшие глаза.
Глухой и травный запах мирры —
В свой душный замыкает круг…
И емлют пальцы тонких рук
Клинок невидимой секиры…
Тебя коснуться и вдохнуть…
Узнать по запаху ладоней,
Что смуглая натерта грудь
Тоскою древних благовоний.
<14 декабря 1916>
«Пламенный истлел закат…»
Пламенный истлел закат…
Стелющийся дым костра,
Тлеющего у шатра,
Вызовет тебя назад.
Жду тебя, дальний брат, —
Брошенная сестра…
Топот глухих копыт
Чуткий мой ловит слух…
Всадник летит, как дух,
Взмыленный конь храпит…
Дышит в темноте верблюд,
Вздрагивают бубенцы,
Тонкие свои венцы
Звезды на песке плетут…
Мысли мои — гонцы
Вслед за конем бегут.
<Июль 1916>
«В эту ночь я буду лампадой…»
В эту ночь я буду лампадой
В нежных твоих руках…
Не разбей, не дыши, не падай
На каменных ступенях.
Неси меня осторожней
Сквозь мрак твоего дворца, —
Станут биться тревожней,
Глуше наши сердца…
В пещере твоих ладоней —
Маленький огонек —
Я буду пылать иконней —
Не ты ли меня зажег?
<Лето 1914>
«То в виде девочки, то в образе старушки…»
То в виде девочки, то в образе старушки,
То грустной, то смеясь — ко мне стучалась ты,
То требуя стихов, то ласки, то игрушки,
И мне даря взамен и нежность, и цветы.
То горько плакала, уткнувшись мне в колени,
То змейкой тонкою плясала на коврах…
Я знаю детских глаз мучительные тени
И запах ладана в душистых волосах.
Огонь какой мечты горит в тебе бесплодно?
Лампада ль тайная? Смиренная свеча ль?
Ах, всё великое, земное безысходно…
Нет в мире радости светлее, чем печаль!
<24 декабря 1911>
«Безумья и огня венец…»
Безумья и огня венец
Над ней горел.
И пламень муки,
И ясновидящие руки,
И глаз невидящий свинец,
Лицо готической сивиллы,
И строгость щек, и тяжесть век,
Шагов ее неровный бег —
Всё было полно вещей силы.
Ее несвязные слова,