Семь чудес и гробница теней

Леранжис Питер

Кромарти. Я вспомнил его слова, когда мы говорили по телефону в день моего исчезновения: «Ты прочел ту статью, что я тебе прислал? Про того беднягу Кромарти, который умер в кегельбане неподалеку от Чикаго?..» Он постоянно твердил об этих загадочных трагедиях, о детях, умиравших, казалось бы, без всякой причины.

– Изучали? – переспросил я. – То есть все это время вы знали о гене 7ЧС… И ничего мне не рассказывали?

– Мы не хотели тебя пугать, – ответил папа. – Ты был всего лишь ребенком. Вместо этого мы с мамой пытались найти выход. Мы посвятили свою жизнь поискам способа вылечить тебя. Вот почему я здесь. Вот почему

я все эти годы финансировал «Маккинли дженетикс лабс».

– Ты все это время скрывал… Не говорил мне ни слова! – воскликнул я. – Пап, пожалуйста! Позволь им помочь профессору Бегаду. Вам нужно поговорить. Мы были в тайном институте, занятом исследованием гена 7ЧС. Он нашел лекарство!

Папа разразился сухим горьким смехом:

– Он и твоей матери скормил ту же ложь! И в итоге она оказалась на дне расщелины в Антарктиде!

– Он знал маму? – удивился я.

Глаза профессора Бегада заметались, но он слишком ослаб, чтобы говорить.

– Он убил ее, Джек, – сказал папа. – Этот человек – убийца.

– Нет! – возразил я. – Это неправда! Она…

– …она отправилась на встречу с ним в секретную лабораторию в проливе Мак-Мердо и больше не вернулась. – Папа повысил голос. Он завис над профессором Бегадом, дрожа всем телом и не давая взывающим к нему по-монгольски медикам приблизиться к пациенту. – А через несколько лет он пришел за тобой. Сначала моя жена, затем мой сын. Когда я вернулся из Сингапура, тебя уже не было. Мне сказали, что в больнице видели странного мужчину, выдававшего себя за священника. Тучного мужчину с рыжей бородой. – Он развернулся и уставился на Торквина.

– Я не тучный, – буркнул тот. – Широкая кость.

– Пап, пожалуйста, послушай меня! – Я попытался оттащить его от профессора, но он не сдвинулся. – Она не умерла!

Глаза папы наполнились слезами.

– Ты всегда в это верил, Джек. Мне никогда не хватало духа разрушить веру моего маленького мальчика. Но она упала с высоты в несколько сотен футов…

– …в расщелину, – перебил я. – Но тело так и не нашли, помнишь? Потому что никакого тела не было. Потому что все было не так. Все было подстроено, пап! Не знаю, как и зачем… Но я ее видел! Мы говорили! Поверь мне. Она жива.

Силы словно разом покинули отца. Он посмотрел на меня пустыми и непонимающими глазами.

– Энн… – пробормотал профессор Бегад, с трудом выдавливая из себя слова, – была… моим доверенным союзником. Чудесная, умная… но ей не терпелось найти лекарство… Боялась за жизнь Джека. Наши исследования, по ее мнению, шли слишком медленно… – Он сделал глубокий вдох. – Она решила… что Караи и Масса должны объединить усилия, чтобы ускорить процесс. Я сказал ей… нельзя залечить рану, кровоточащую столетия… Но она была молода… упряма. Она призналась, что связалась с Масса. Это было недопустимо. Мне пришлось… обратиться к начальству.

– А что, в «ИК» есть кто-то выше вас? – спросила Эли.

Профессор кивнул:

– Омфалос. Кодовое имя. Я даже не знаю, мужчина это или женщина. Мы общаемся через посредника. Я передал все, что мне сказала Энн. Ответ был резким… злым. Связь с агентом из Масса… расценивается как опаснейший взлом защиты. За это полагается смерть. Я испугался за жизнь твоей матери. Винил себя, что сказал слишком много. А потом… пришла новость… о несчастном случае в Антарктиде. Не знаю, как она там оказалась. У «ИК» никогда не было базы в проливе Мак-Мердо.

Ее смерть подкосила нас всех. Я не мог и подумать, что это была инсценировка. Что она… перешла на…

Профессор закашлялся, и его лицо сильно покраснело. Он откинулся на носилки, и его глаза закатились.

– Прошу вас! – взмолилась доктор Бредли. – Он очень слаб!

Рассеяно кивнув, папа отошел в сторону. Медики подняли носилки и понесли.

Пока они устанавливали их в фургон, куда потом забралась и доктор Бредли, лицо папы оставалось белым как снег.

Глава 15

Чингис и Радамантус

– Так как… твоя мама? – спросил папа. – Здорова?

Мы все набились в его маленькую «Тойоту» и теперь подпрыгивали на ухабистой дороге – Торквин и папа спереди и мы с Эли и Кассом сзади. Медицинский фургон исчез за длинным зданием из металла и стекла, выглядящим на фоне дикого ландшафта совершенно неуместно. В противоположной от него стороне плоский монгольский пейзаж прорезал поезд да стадо овец, подобно кучкам пушистого снега, неторопливо брело куда-то. Мое тело все еще ныло после жесткого приземления, но я почти не обращал на это внимания. Часть меня пребывала в эйфории оттого, что мы с папой встретились. Другая же полыхала от злости, что у него были от меня тайны.

– Здорова, только работает на врага, – ответил я. – Почему ты никогда не говорил мне, что знаешь об «ИК», пап? Кому были нужны эти секреты?

Эли положила свою ладонь поверх моей. Только тогда я заметил, что дрожу.

– Ты был совсем маленьким, Джек, – сказал папа. – Мы не хотели тебя пугать.

– Я уже не маленький, – отрезал я.

Папа свернул на свободное место на стоянке у стеклянного здания и остановил машину.

– Ты прав. Я должен тебе объяснить. Всем вам. – Он потер лоб. – В общем, много лет назад твоя мама заметила череду странных смертей среди подростков – им всем только исполнилось четырнадцать, и все они были удивительно одаренными. У всех у них на затылке была одинаковая отметина – белые волосы в форме греческой буквы лямбда. Я посчитал это всего лишь жутковатым совпадением, но мама верила, что за этим скрывается нечто большее. У нее были две кузины, обе вундеркинды – одна в музыке, другая в математике. Обе умерли в четырнадцать лет. У обеих на голове был символ лямбды. И тогда у нее появилась навязчивая идея, что этот символ может появиться и у тебя. И она нашла его.

– Сколько тогда было Джеку? – спросила Эли.

– Пять или шесть. – Отец, погрузившись в воспоминания, потер подбородок. – Волосы еще не побелели, но их структура уже отличалась. Никто бы и не заметил, не ищи их специально. Разумеется, мы запаниковали. Мама дергала за тысячи ниточек в поисках ответов, и в конце концов ей попалась работа Бегада, где он высказывал теорию об Избранных и их генетической аномалии. Она связалась с ним, и между ними завязалась переписка. Он казался таким скрытным – я не доверял ему, но мама была убеждена, что он на правильном пути. Она тратила все больше и больше времени, занимаясь какими-то его делами, пока наконец не объявила, что ей нужно в Антарктику – как она сказала, на встречу с ним. Я не хотел ее отпускать, но был по горло занят основанием новых компаний по исследованию биотехнологий, накоплением капитала, наймом генетиков, разбором теорий… А потом раздался звонок. Твоя мама…