Семь чудес и гробница теней
Шрифт:
– Здесь мало что о нем есть, – сказала она. – Дат нет, и, похоже, сам сайт запустили чуть ли не на следующий день после разработки HTML. Магазин был открыт в 1961 году, неизвестно, работает ли он до сих пор. Но можно попробовать ему позвонить или написать. Хотя сейчас он глубокий старик, если вообще еще жив… – Она открыла новое окно и вбила в поисковую строку «Дитер Хербст некролог». У нее вытянулось лицо. – Умер в 2004 году. Прямо посреди ставки в аукционном доме Ауссер… Ауссерге…
– Ауссергервунлихе Реликвиен Гешефт, – договорил за
У Касса отвалилась челюсть:
– Ты можешь это произнести?
– Профессор Бегад… – начал было Торквин, но при упоминании этого имени он приглушенно всхлипнул и потер глаза. – Извините… Кхм-кхм! Иногда профессор Бегад отправлял Торквина на аукционы. Коллекционеры продают реликвии. Торквин покупает. Чаще всего ездил в два аукционных дома. В Смитфилд и АРГ.
Эли уже загрузила официальную страничку АРГ:
– Вот это я понимаю, нормальный сайт…
Я заглянул ей через плечо:
– Какие шансы, что ты сможешь найти здесь записи шестидесятых годов?
– Надежды мало, – ее пальцы порхали над клавиатурой, – только если они не сохранили сканы в каком-нибудь архиве на FTP-сайте.
Открылось новое окно, в котором на огромной скорости замелькали цифры. Секунд через двадцать Эли взломала защиту и погрузилась в изучение корпоративных файлов.
Канавар судорожно вдохнул:
– О, что за пассы, внушающие удивление и трепет! Что за дела, достойные руки ангела! Что за алхимией владеет это неискушенное дитя? Что за таинственные чары царствуют над ее душой, что за неизведанный мир скрывается…
– Что за болтун, – перебил Торквин. – Захлопнись.
– Йеху! – Эли едва не подпрыгнула на стуле. – Только посмотрите!
– Здорово! – восхитился папа.
– Старик Хербст не терял времени зря, – заметил Касс. – А Малая Азия – это прежнее название Турции.
– В сентябре он выставил целую кучу всего, – сказала Эли, – и продал все в один день.
– Только продавец из него тот еще, – добавил я. – Посмотрите на других – Хеллера и Хенсона. Они выставляли свои лоты по одной цене и практически всякий раз получали желаемое. Иногда даже больше. А Хербст отдал все свои за цену куда меньшую, чем изначальная. Будто он и не думал торговаться.
– Или, – возразила Эли, – он торопился. Что объяснимо, если он знал, что все эти вещи украдены.
– Древний сферический камень, – прочел я. – Это вполне мог быть локулус. Продан за четыре тысячи долларов AMNH. Что расшифровывается как… – я взял мышку и прокрутил до конца страницы, где был список аббревиатур, – американский музей естественных наук в Нью-Йорке.
– Да-а-а! – завопил Касс. – Брюнхильда летит к Большому яблоку!
Мы только направились к выходу, когда Торквин рявкнул:
– Стойте!
Мы обернулись. Подняв
– Нужно поблагодарить Канавара. Он помог продолжить работу профессора Бегада.
– Что вы! – хрипло из-за сдавливающего горло воротника ответил Канавар. – Не будете ли вы столь любезны отпустить меня?
Торквин поставил карлика на пол, и мы все по очереди пожали скрюченную руку.
– Спасибо за все, Канавар, – сказал Касс. – Как нам вас отблагодарить?
Канавар улыбнулся ему своей кривоватой улыбкой:
– Когда вы без происшествий достигнете возраста четырнадцати лет, не сочтите за труд вернуться в Бодрум и сообщить мне столь радостную весть.
– Договорились, – кивнул Касс.
– Обещаем, – добавил я.
Папа первый пошел к выходу.
– Давайте для начала поедим чего-нибудь местного, – предложил он, – а то в Нью-Йорке еда дорогая.
Глава 41
Код красный
ОШИБКА
За время нашего полета до Нью-Йорка монитор Эли противно пискнул уже, наверное, с дюжину раз.
Она ударила по экрану и откинулась на спинку сиденья:
– Мне нужно вздремнуть…
– Ого, на Пятьдесят седьмой улице неподалеку от Седьмой авеню построили новую высотку! – Касс не отлипал от иллюминатора. – Еще одна стройка на Вест-Сайд-хайвей… И только посмотрите на Уильямсберг на горизонте!
– Может, успокоишься, Касс? – попросила Эли, массируя лоб. – Это всего лишь здания.
Касс резко обернулся. Он выглядел оскорбленным.
– Прости, Эли. Но лично я тащусь именно от этого.
– Извинения приняты. Разбудите меня, когда мы доберемся. – Голова Эли заскользила по спинке. К тому моменту, когда она уткнулась в стекло иллюминатора, Эли уже спала.
Я посмотрел на доктора Бредли. На коленях у нее была раскрыта газета на странице с кроссвордом. Но глаза внимательно всматривались в Эли.
Брюнхильда приступила к снижению, и Торквин принялся дергать штурвал из стороны в сторону, надеясь заставить ее выполнить какую-нибудь фигуру высшего пилотажа. Папа получал по рации инструкции от диспетчера аэропорта Марин-Эйр-Терминал. Касс, улыбаясь как ребенок, смотрел в иллюминатор.
Эли громко всхрапнула и начала клевать носом. Заметив, что она постепенно соскальзывает с кресла, я сообразил, что Эли забыла пристегнуться.
– Эли, – позвал я.
Она сползла на пол, и ноги ее задергались.
Доктор Бредли уже была на полпути к ней. Подняв Эли, она отнесла ее в заднюю часть самолета и уложила на раскладное сиденье, которое раньше занимал профессор Бегад.
– Кто-нибудь, достаньте из моей сумки телефон! – крикнула она.
Грудь Эли резко поднималась и опускалась. Из ее рта раздавался хриплый свист, глаза закатились. Я присел у лежащей на полу сумочки доктора Бредли и нашарил внутри сотовый телефон.