Семь чудес Сурового дола
Шрифт:
– Отлично, – устало прокомментировала Рая и, развернувшись, двинулась вперед, отстукивая каблуками по мощенной кладбищенской дороге. Дядя Рудольф с Кирой на руках и тетя Лена проследовали за ней, а вместе с ними Миша. Мальчик старался не отставать. Если с новоприобретенной теткой он немного смирился, то дядя все еще вызывал у него боязненные подозрения. Чего нельзя было сказать о Кире. Судя по всему, сестру дядя Рудольф нисколько не пугал. А скорее наоборот завораживал и интриговал. Девочка долго вглядывалась в его лицо, пока любопытство не взяло над ней вверх:
– А,
Миша затаил дыхание в ожидании ответа. Чего скрывать. Он сам задавался тем же вопросом и жаждал услышать ответ не меньше, чем сестра.
– Ты тоже спасал страну единорогов, как и мама с папой? – продолжила девочка, не дождавшись ответа.
Не столь наивного, конечно.
С нетерпением мальчик посмотрел на дядю. Ход за ним, но тот не спешил с ответом.
– Да, милая, – наконец, после некоторого раздумья ответил Рудольф, голос которого оказался совсем не таким грубым, как представлял себе мальчик. Он был бархатистым, ровным и тягучим. Дядя говорил на хорошем русском с легким акцентом. Иностранец?
– У! – протянула от радости девочка, услышав его ответ. – Я, когда вырасту, тоже отправлюсь их защищать! А ты знал, что единороги могут исполнить любое, любое желание?
Рудольф изобразил изумление, и Миша отошел от них. Как бы сильно он не любил Киру, слушать об чудесных свойствах единорогов ему не хотелось. Паренек понадеялся, что в разговоре с тетей ему повезет больше.
– Теть Лен, бабушка Рая рассказала нам, что вы живете в другой стране. Это правда? – Миша старался придать голову бесстрастный тон, однако избежать укора во взгляде бабушки Раи не удалось. Она понимала его куда лучше, чем тому хотелось.
– Да, правда. Мы приехали из Помории. Это небольшая и живописная страна на берегу Балтийского моря. Рудольф родом оттуда. Корни его семейного древа уходят в самую глубь поморской земли.
– Здорово. А чем вы занимаетесь?
– Михаил, – проскрипела бабушка Рая, – уйми свое любопытство.
– Да брось! – усмехнулась тетя Лена. – Пускай спрашивает, если интересно. Я веду домашнее хозяйство, но иногда помогаю вести отчетность в местном музее, а вот дядя Рудольф, – женщина покосилась на своего мужа, – он оказывает консультации по особым вопросам.
– По особым? Это как?
– Ну, по разным. Серьезным и скучным настолько, что и назвать так сразу не получится, – произнесла тетя, улыбнувшись. Миша понял, что она ушла от ответа, но улыбнулся в ответ.
– Вы домохозяйка, – продолжал мальчик допрос, – значит, у вас есть свои дети?
На секунду на лице тети промелькнула тень растерянности.
– К сожалению, нет, – с грустью ответила ему тетя. – Но обещаю, скучно вам у нас не будет.
– Подождите, – на этот раз растерялся Миша. – Вы заберете нас к себе?
– Да, таков план.
– И нам придется бросить школу и друзей?
– Боюсь, что так.
– В таком случае я не согласен, – твердо заявил Миша, чем озадачил тетю Лену. – Я не хочу уезжать. Я хочу остаться здесь, с Раей.
– Твоего мнения никто не спрашивает, молодой человек, –
Процессия в очередной раз остановилась.
– Но ты же сама говорила… – в голосе мальчика послышалась мольба.
Но женщина была непреклонна:
– Нет, – произнесла она, не поворачиваясь к нему лицом. – И точка. Если бы ты слушал меня внимательно, то помнил бы, что я сказала: вам с ними будет лучше. Безопаснее! – Бабушка Рая сделала паузу, настороженно поозираясь по сторонам, и с легкой грустью добавила: – Когда-нибудь ты все поймешь. А теперь идемте.
Услышанное обидело и разозлило Мишу. В порыве гнева он стиснул челюсть, и хотел было, бросив зонтик, убежать прочь. Он не хотел ехать ни в какую Поморию, ни к каким дяде и тете, которых не знал. Он хотел остаться дома. Хотел остаться с Раей. Мир давал все больше трещин и рушился на глазах, а он ничего не мог поделать, словно беспомощный котенок. На глазах навернулись слезы. Если бы только родители сейчас были с ними…
– Миша, – теплый голос сестры вывел мальчика из оцепенения. Кира, спрыгнувшая, как воробушек, с руки дяди, улыбнулась и бережно взяла его за руку, потянув за собой туда, откуда на них озабоченно смотрели родственники. – Идем. Обещаю, все будет хорошо.
«Не будет», – подумал Миша, но противиться не стал.
Оставшуюся часть дороги они прошли вместе. Кира отпустила его руку только на выходе с кладбища, когда пришлось садиться в такси. Но, заняв свое место, вновь взяла Мишу за руку, пусть тот на этот раз и упирался.
Остаток дня мальчик провел в своей комнате, избегая всякого контакта с родней.
– Не трогай его, – строго сказала бабушка Рая тете Лене, когда та попыталась наладить общение с племянником. – Пускай побудет один. Захочет – сам выйдет.
Но Миша так и не захотел. Лишь поздно вечером, когда дядя Рудольф отправился укладывать спать Киру, которая сама на этом настояла, мальчик вышел из комнаты, чтобы умыться и почистить зубы на ночь. Прислушался к комнате сестры (подозрения относительно дяди никуда же не делись), но услышал лишь беззаботный смех обоих. Закатив глаза, Миша двинулся дальше, но до ванной так и не дошел, задержавшись у приоткрытой кухонной двери, из-за которой доносились тихие голоса Лены и Раи. Мальчик прильнул к небольшой щели и всмотрелся в царящий внутри полумарк. Тетя Лена сидела за столом, а бабушка Рая стояла у окна, обхватив себя руками. Их лица окрашивал теплый тусклый свет настольной лампы.
– Значит, они могут быть живы, – голос тети Лены был тихим и напряженным, но с ощутимыми нотками надежды.
– Не знаю, – отстраненно ответила собеседница. – Это странно. Я не уверена. Раньше со мной такого не случалось. Чувствовать смерть в моей природе. Но сейчас… ничего. – Рая вздрогнула, словно произнесенные слова доставили ей боль. – И тела ведь не нашли.
– Это же здорово! – воскликнула Елена, чем заслужила грозный взгляд Раи.
– Тише, – прошипела она и прислушалась, взглянув на дверь. Благо Миша успел вжаться в стену и затаить дыхание. Из комнаты сестры в очередной раз донесся звонкий смех.