Семь чудес
Шрифт:
— Я не видела там Коринну.
— Мне показалось, что я ее видел, но я не был уверен, поэтому и не упомянул об этом тогда. После того, как все ушли, нескольким людям под наблюдением священника разрешили войти к источнику. Коринна пила из него и долго оставалась в воде, надеясь искоренить остатки своей мужской сущности. Увы! Увидев ее обнаженной, я должен сказать, что боги не сочли нужным исполнить ее желание.
— Бедная девушка!
Я кивнул: — Итак, ты понимаешь, Битто, почему было бы несправедливо, если бы эти двое подверглись преследованию со стороны Стратона или
Она поджала губы» — Думаю, я могла бы как-нибудь пригласить их на ужин.
— Коринна застенчива, но она милая девушка. Что же до ее матери, так это не новость, что в Галикарнасе, рождаются такие сильные вдовы? Трифоса показалась мне очень сильной женщиной, умной, находчивой и очень независимой. В каком-то смысле, она напомнила мне тебя.
Битто улыбнулась этому комплименту и там же, на балконе, под звездным небом, она наградила меня нежным поцелуем.
* * *
Весна превратилась в лето. Наступил месяц Секстилия, и если Антипатру и мне предстояло посетить Игры в Олимпии и увидеть храм Зевса с его колоссальной статуей бога, то пришло самое время сесть на корабль и отправиться в путь.
Битто предупредила меня, что ни один мужчина никогда не завладеет ею, включая меня. Когда она провожала нас на пристань, то махала нам рукой, пока не скрылась из виду, но я не видел слез в ее глазах. Но я почувствовала боль утраты при нашем расставании. Я заморгал и отвернулся.
— Что случилось, Гордиан? — спросил Антипатр.
— Просто морские брызги. Немного пощипывает, — сказала я, вытирая глаза.
Последним, что я увидел в Галикарнасе, был мавзолей, его массивные ярусы поднимались к фасаду, похожему на храм, с огромными колоннами и гигантскими статуями, а ступенчатая пирамидальная крыша с квадригой из сверкающего золота венчала все сооружение - вечный след вдовы Артемизии на удаляющемся пейзаже. Но неизгладимый след в моей жизни оставила другая вдова из Галикарнаса.
IV. O Tempora! Онравы! Олимпиада! (Статуя Зевса в Олимпии)
— Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? — сказал Антипатр. — Ты когда-нибудь представлял себе такое зрелище?
Я не представлял. Римляне любят праздники; одна-две пьесы в импровизированном театре, пир под открытым небом, гонки на колесницах в Большом Цирке — все это я видел много раз за свои восемнадцать лет. Но никакое празднество в Риме не могло сравниться с безудержным хаосом или размахом Олимпиады.
Греки любят спортивные соревнования. Можно даже сказать, что они живут ради этих событий, где обнаженные молодые люди демонстрируют свою силу и ловкость в жестоких соревнованиях. Такие соревнования проводятся в нескольких городах
Это будет третья Олимпиада, которую Антипатр посетит за всю свою долгую жизнь. А у меня она будет первой
Добираться до Олимпии оказалось для нас тяжелым испытанием. От Эллиса, города, который организовывал Игры в Олимпии, дорога заняла два дня. Дорога была забита повозками и пешеходами. Мы с Антипатром ехали в наемной повозке вместе с несколькими другими путешественниками, двигаясь по оживленной дороге со скоростью, которая утомляла даже ленивых мулов. Еда и вино, продаваемые на придорожных лотках или в движущихся тележках, были в изобилии, но воду было найти почти невозможно. После долгого жаркого лета река, протекавшая вдоль дороги, почти пересохла. Местные землевладельцы, имеющие доступ к родникам, взимали непомерную плату за питьевую воду. О купании не могло быть и речи.
В первую ночь мы спали на земле, потому что комнаты в каждой гостинице уже были заняты, а некоторые гости спали на крышах. Многие путешественники привезли свои палатки. Некоторые более богатые посетители в сопровождении свиты и рабов привозили целые шатры. Конкуренция за ровные, гладкие участки земли среди каменистой местности была жесткой.
— Где мы остановимся, когда доберемся до Олимпии? — спросил я.
— Об этом, Гордиан, можешь не беспокоиться, — сказал Антипатр, и я больше не спрашивал. В нашем путешествии к семи чудесам я научился доверять моему наставнику в вопросах организации нашего путешествия и не расспрашивать его слишком подробно.
На второй день, когда мы подъезжали к Олимпии, дорога стала настолько забита людьми, что повозка остановилась.
— Остаток пути пройдем пешком, — сказал Антипатр, осторожно слезая с повозки. Он шагнул за валун, и я последовал за ним, думая, что он хочет облегчиться, и приготовившись сделать то же самое. Но как только мы скрылись из виду, Антипатр достал и надел повязку на глазу и прилепил себе на лицо фальшивый нос из воска.
Я засмеялся: — Это что, Учитель? Вы собираетесь устроить представление пантомимы, когда мы доберемся до Олимпии? — Вопрос был почти искренним. Антипатр любил развлекать публику.
— Я переодеваюсь, потому что не хочу, чтобы меня узнали в Олимпии, — прошептал он.
— Но до сих пор вы этого не делали в наших путешествиях.
— Верно, Гордиан, но, как видишь, весь греческий мир стекается сейчас в Олимпию. Неизвестно, на кого мы можем наткнуться? Так что, пока мы будем здесь, я стану носить фальшивый нос и фальшивое имя.
— Скорее всего, вы наткнетесь на что-нибудь, надев эту повязку на глазу.
— И все же, я рискну.
Я снова рассмеялся. — Как странно вы говорите! Должно быть, это от замазки из воска, защемившей вам нос.