Семь чудес
Шрифт:
— Я и не думала, что ты с ним встречалась, — сказал Битто, блеснув ломкой улыбкой, которая, возможно, выглядела более искренней на расстоянии.
— Солнце почти село, — заметила Трифоса, и действительно, солнце только что скрылось за Мавзолеем. — Скоро станет темно и мы с Коринной сейчас пойдем домой. Пошли, невестка.
Не говоря больше ни слова, обе женщины удалились с балкона в свой дом.
* * *
В тот вечер, когда мы полулежали на пухлых диванах и обедали морскими деликатесами, Битто рассказала нам историю двух женщин, живших по соседству.
— Трифоса
— Ты что, сама контролируешь свои финансы, Битто? — спросил я.
— Практически нет. Моими делами занимается младший брат моего покойного мужа. К счастью, он очень чговорчив.
– - Ты имеешь в виду, что кормишь этого парня со своих ладоней, -- с усмешкой сказал Антипатр.
Битто откашлялась: — Я продолжу рассказ: Трифоса сумела стать самостоятельной женщиной, и с самого начала поговаривали о том, как она сама воспитывала маленького Тимона - так звали мальчика. Я предполагаю, что он получал образование от репетиторов, которые приходили в дом, но большинство мальчиков из хороших семей обычно отправляют в гимнасию, чтобы познакомиться друг с другом и получить спортивную подготовку. Но, Трифоса держала его всегда дома. Он никогда не заводил близких друзей среди ровесников и не участвовал в соревнованиях.
— Потеряв мужа, возможно, мать беспокоилась о защите мальчика, — сказал Антипатр.
– - Возможно, -- продолжила Битто, -- но в этом доме всегда было что-то странное. Была ли Трифоса осторожной, как ты предполагаешь, или равнодушной или небрежной? Маленького Тимона почти никогда никто не видел; это было почти так, как если бы она держала его в заточении в доме. И когда он несколько лет назад достиг брачного возраста, вместо того, чтобы встречаться с местными семьями, у которых были подходящие дочери, Трифоса повезла молодого человека в Коммагену искать там невесту. Видимо, оттуда родом ее собственная семья, и она смогла женить Тимона на девушке с очень красивым приданым — молодой Коринне, которую вы видели сегодня на балконе.
— Втроем они вернулись в Галикарнас и поселились в том доме. Не было вечеринки, чтобы представить новую невесту соседям. Время от времени я видел Тимона и его мать на прогулке, но невеста из Коммагены почти никогда не выходила из дома. Конечно, в этом нет ничего необычного; часто молодую невесту держат в уединении, пока она не родит своего первого ребенка. Я, вероятно, одна из немногих, кто когда-либо видел ее отсюда на их балконе. Она любит немного погреться на солнышке во второй половине дня. Иногда я пытаюсь вовлечь ее в разговор, но получалось неловко, приходится повышать голос, а девушка молчалива как камень. Все, что я могла сделать, это вытянуть из нее «да», или «нет», прежде чем она убежит обратно в дом.
— Думаю, она просто застенчива, — снисходительно сказал Антипатр. — Бедная девушка приехала издалека, и, судя по тому, что ты говоришь, она не знала здесь никого, кроме дома своей свекрови. Такой большой город, как Галикарнас,
Битто ухмыльнулась». — Ты имеешь в виду, что Трифоса сказала ей, что я распутница, и предупредила, чтобы она не разговаривала со мной. Может, я и — искушенный, но никто никогда не шептался обо мне, что я убийца.
— Что ты говоришь, племянница?
— Не прошло и года после того, как он привез свою невесту домой, в Галикарнас, Тимон умер совершенно внезапно, предположительно от лихорадки, а ему не было еще и двадцати лет. Он только что достиг совершеннолетия и должен был вступить в свое наследство. Обрати внимание, отец мальчика тоже умер в молодом возрасте. Трифоса овдовела вскоре после того, как стала матерью. У Коринны даже не было ребенка, прежде чем она потеряла своего молодого мужа. Теперь они обе вдовы.
— Две жертвы трагедии! заявил Антипатр. — Женщины разных поколений живут в одном доме, у каждой отняли мужа, вместе сохраняют обычаи вдов и одеваются в черное. Старшая что-то читает вслух младшей на балконе - какая трогательная сцена! Знаешь, мне кажется, из всего этого могла бы получиться неплохая поэма. Антипатр перевел дыхание и сымпровизировал:
— Под одной из крыш Галикарнаса жили две вдовы,
Одна красивая, молодая и застенчивая, а другая суровая и отчужденная…
— Я еще не все рассказала, — перебила его Битто. Я думаю, ее разозлило его замечание о соблюдении приличия вдов. — Видишь ли, никто на самом деле не знает, как умер Тимон. Это произошло совершенно неожиданно, и похоронная церемония прошла почти незаметно. К тому времени, когда большинство людей узнало о его несчастье, прах бедного молодого человека уже был похоронен в фамильном склепе рядом с прахом его отца. Все согласились, что похороны были организованы с подозрительной поспешностью. Всем сказали, что Тимон умер от лихорадки…
– - Такое бывает, иногда -- сказал Антипатр.
— Но, когда люди начали задавать вопросы, никто не мог найти лекаря, которого вызывали к молодому человеку. Мы даже не смогли найти никого, кто присутствовал на похоронах. Похоже, это было исключительно семейное дело, на котором присутствовали только его жена, мать и домашние рабы. После того, как тело сожгли, невозможно узнать причину смерти — любые следы яда или травмы в этом случае исчезают навсегда. А потом стали припоминать смерть отца Тимона, которая, в свете случившегося, стала казаться столь же подозрительной. Он тоже умер внезапно. И в том, и в другом случае из-за отсутствия родственников-мужчин именно вдовы стали владелицами поместья, несмотря на все положения закона, ограничивающие женщин владеть таким имуществом. Итак, в итоге мы имеем двух мужчин, обоих мертвых, и двух женщин, очень даже живых, которым удалось унаследовать все имущество.
Антипатр был ошеломлен: — Ты предполагаешь, что эта юная милашка, которую мы видели на том балконе, убила своего молодого мужа, чтобы завладеть его имуществом, и сделала это при попустительстве собственной матери молодого человека? И теперь они вдвоем счастливо живут вместе, пара хладнокровных убийц, наслаждаясь трофеями невероятного преступления? Где твои доказательства такого ужасного обвинения? Вся эта идея кажется абсурдно надуманной.
— Все может быть, — сказала Битто. — Я думаю, что могу лучше судить о том, на что может пойти женщина, чтобы пожить той жизнью, которая ей больше подходит.