Семь цветов радуги
Шрифт:
Антошечкина подбежала к корзинке со всякой всячиной, что взяли с собой на прогулку запасливые друзья, и, вытаскивая оттуда пироги, огромные, с тарелку величиной, ватрушки, еще какую-то домашнюю снедь, наконец добралась до бутылок с квасом.
Она торжественно подняла одну из них:
— Пошлем Сережке с запиской!
Так и порешили.
«Извечная судьба многих бутылок — путешествовать, — подумал Вадим. — Сотни лет тому назад бросил в море бутылку с письмом человек с тонущего корабля, и с тех пор поплыли по всем морям бутылки-путешественницы.
— Что ж делать, ребята? — сказала Ольга. — Придется завтракать.
— Дело! — искренне обрадовался Буровлев, потирая руки. — Люблю остроумные предложения. Не выливать же квас в подземную реку! Ведь правда? Сейчас мы тут освободим не только бутылки, но и Стешину корзинку…
Он в предвкушении завтрака уже направился к корзине.
— Поглядите, люди добрые, Ванюша Буровлев с голоду помирает. Земля его не держит. Вишь, шатается, как тростинка малая.
Антошечкина с постной физиономией подошла к парню, мягко провела по его русым, гладко зачесанным волосам и жалобно протянула:
— Ах ты, мой болезный!
Буровлев растерянно заморгал, побагровел; хотел что-то сказать, но махнул рукой. С этой девчонкой только свяжись! Отбреет, как тогда на собрании. Он же не виноват, что ему, кроме Каменного гостя, никаких ролей не дают.
Стеша заметила, что парень готов был обидеться, но не показала виду.
— Вежливость надо понимать, — небрежно бросила она через плечо. — Почему же вы стоите, товарищ Буровлев? Неужели думаете, что девушка должна за вас корзинки таскать?
Сейчас она чувствовала себя снова в классической драме. Надо, чтобы этот Каменный гость тоже приучался к сцене, а то в драмкружке играть совсем некому.
Она придирчиво следила за парнем. Тот лениво пошел за корзинкой.
«Ну кто же так ходит? — мысленно укоряла его Стеша. — Еле ноги передвигает, голову набок положил. Нет бы, по-настоящему пройти! Грудь вперед, глаза сверкают, так — чтоб девчата ахнули!»
Ванюша притащил корзину и молча, именно молча, во избежание новых фокусов со стороны этой насмешницы, поставил корзинку у самых ног Стеши.
Думая о чем-то своем, он взял бутылку и стал вынимать пробку. Шипучая струя выплеснулась из горлышка. Стеша посторонилась, но поздно: на ее любимом зеленом платье заблестели брызги.
— Косолапый какой! — чуть не плача, крикнула девушка. — А еще на сцену лезет! Медведей тебе только представлять!
Не везет бедному Буровлеву!
Задумчиво смотря себе под ноги, шел Багрецов вдоль ручья.
Он отказался от завтрака и сейчас ждал, пока ребята кончат заниматься едой. Вадим понимал, что даже если будет доказано существование многоводной подземной
Шелестела высокая осока, словно сизые волны «бежали по дну оврага, подгоняемые ветром.
Чибисы плакали: «Чьи вы? Чьи вы?»
Вадим прислушивался к птичьим голосам, будто по ним можно было разгадать тайну исчезнувшей реки.
— Так что же решил главный инженер?
От неожиданности Багрецов остановился. Опять вопросы!
Ольга взяла техника под руку.
Они шли молча. Вадим искоса смотрел на девушку Пряди ее волос, тонкие и будто прозрачные, слегка шевелились от легкого ветерка.
— Вчера вечером я встретила Никифора Карповича, — начала Ольга, опираясь на руку смущенного и молчаливого спутника. Она смотрела себе под ноги и старалась идти в такт его шагам. — Васютин звонил в территориальное геологическое управление. Наш район там хорошо известен, поэтому они и не удивились, что скважина вдруг оказалась сухой. Успокаивают, говорят, что весной в ней опять будет вода…
Молчал Вадим и думал, что никогда он этого не увидит. Осталось всего несколько дней, а там кончается срок его командировки. Он уедет, и комсомольцы из Девичьей поляны еще долго будут вспоминать о неудачной затее приезжего москвича.
Ольга словно угадала его мысли.
— Скажите откровенно, Вадим, — сказала она, заглядывая ему в лицо. — Вы боитесь, что мы не найдем эту воду? Только по-дружески, так же, как я говорю с вами.
Он посмотрел в ее чистые, открытые глаза и почувствовал, что эта строгая, даже слегка суховатая девушка, какой часто она казалась ему, может быть настоящим большим другом. Он понял, что в этом ее вопросе скрывается не только тревога за будущее ее родных мест, но и также искреннее желание помочь огорченному изобретателю в эту тяжелую для него минуту.
— Поймите, — мягко и чуть взволнованно говорила она, — поймите и не хмурьтесь. Мы сейчас узнаем, что там внизу: пески или река?.. Вы правы. Конечно, там должно быть полноводное русло! А если так, то мы заложим несколько буровых… Вручную станем бурить… Пусть это будет трудно и долго, но мы все-таки не отступим.
— Без меня, Оля, — чуть слышно промолвил техник. У него слегка задрожали губы. — В четверг мы уезжаем с Тимофеем.
— И никуда вы не уедете, — неожиданно громко рассмеялась Ольга. — Не пустим, и все!
Она откинула голову назад и прищурилась. Девушка смотрела задорно, с вызовом, будто хотела сказать: «Что, не узнаете меня, Вадим Сергеевич? Странные шутки секретаря комсомола. Но правда ли?»
— Да… — вздохнул Багрецов. — Если бы это было в вашей власти…
— Ничего! — Оля насмешливо подняла брови. — Власть у нас маленькая, но с нами тоже считаются. Вам телеграмма. — Шульгина протянула технику сложенный вчетверо желтоватый листок.
Вадим недоверчиво посмотрел на Ольгу и развернул телеграмму.