Семь дней Мартина
Шрифт:
— Так вы и есть те самые злодеи? — прорычал он, и из его ноздрей вырвались струйки дыма. — Вы — похитители друзей царевича!
— Не уверен, не обвиняй! — пробормотал Константин гневно, но достаточно тихо, чтобы дракон его не услышал: а то как сожжет без суда и следствия — и ответить нечем будет.
— Чего ты там пробормотал? — дракон повернулся к Правичу всеми тремя головами и сощурил глаза.
— Ни-ни-ни-чего-чего, — запинаясь, пробормотал тот: огонь в глазах дракона вызывал из глубин души панический ужас.
— Где его друзья? —
Затрещали кусты: колдун воспользовался моментом и ломанулся под укрытие леса. Дракон раскатисто прорычал и выпустил вслед Эрбусу одновременно три огненных струи. Лес озарился отблесками пламени. Колдун закричал, спрятался за деревом, и швырнул в дракона магические морозящие шары. Огненное дыхание Горыныча расплавило шары на подлете к головам, и дракона окутало облако быстро рассеявшегося пара.
Правич сглотнул, а когда головы дракона переключились на уничтожение шаров, попрощался с жизнью, пригнулся и рванул в спасительные кусты на опушке леса. Дракон выпустил вслед ему огненную струю, от которой загорелись ветки и листья, и на упавшего Константина посыпались горящие останки сгоревших веток.
Дракон остановился на краю леса, не в силах преследовать похитителей: деревья росли густо, и протиснуться между ними, не повредив крылья, он не мог. Правич по-пластунски перебирался на безопасное расстояние, оставшийся с пленниками колдун отбивался морозящими шарами и тихо матерился: время для оживления пленников еще не наступило, а уходить без них он не собирался.
Горыныч легко сбивал пламенем летевшие к нему морозящие шары и поджигал деревья. Вспотевший от жары и страха колдун сообразил, что огонь окружает его со всех сторон, и вскоре охватит большую часть леса.
«Шум наверняка привлек внимание царевича и компании, — решил Эрбус, — если не убить дракона, то перевес окажется на его стороне: напасть и победить при огневой поддержке Горыныча сумеет любой идиот»
И очередная попытка завладеть молодильными яблоками провалится в последний раз: новые попытки их приобретения отпадут ввиду гибели заказчика.
— Константин! — прокричал Эрбус, не особо надеясь на положительный ответ. — Ты жив?
— Да! — отозвался Правич слева.
— Молодец! — обрадовался колдун, — Слушай приказ, мой верный помощник: убей дракона!
— Что?!! – выпалил изумленный Правич, надеясь, что ему послышалось: далеко не последний среди профессионалов магии колдун приказывает ему, обычному человеку, справиться с Горынычем!
— Дракона убей, мать твою!!! – рявкнул колдун, хватая зашевелившихся пленников за руки и приказывая им следовать перед ним.
«Не послышалось, что б его! — ужаснулся Правич. — На верную смерть посылает, сволочь!»
— Чем? — прокричал он, — У меня нет никакого оружия против драконов!
Над его головой пролетела
Колдун прокричал в ответ что-то нечленораздельное, и Правич чертыхнулся: если переспросить — тот еще пуще разозлится, а дракон пошлет на голос еще три струи пламени. И так от леса одни головешки остались, а скоро он и сам в одну из них превратится. А не выполнить требование Эрбуса, так этот гад лично придушит за неповиновение.
— С двух сторон обложили, сволочи! — выругался он. Выхода нет: и там и там надают за все хорошее. Лучше переспросить — колдун все-таки союзник, хоть и нервный чересчур.
Мысленно пожелав себе долгих лет жизни и удачи, Константин перекрестился. Привычка эта осталась с детства и доводила колдуна до белого каления, но Правич пользовался религиозным охранным жестом в редких случаях, и Эрбус чаще всего ограничивался резким выговором и суровым высчитыванием из зарплаты помощника десяти штрафных процентов.
Заранее рухнув пластом на землю, Правич прокричал:
— Что сделать? — и, обхватив руками голову, уткнулся носом в землю. Но карательных мер, как ни странно, не последовало ни с той, ни с другой стороны.
Над лесом повисла привычная осенняя тишина.
Ожидание неприятных последствий затягивалось. Колдун подозрительно молчал, и дракон не торопился дожечь деревья, по чистой случайности оставшиеся не подпаленными.
«Спалили уже…» — подумал Правич об Эрбусе. Приподняв голову, он огляделся по сторонам: вдруг колдун или дракон подкрались к нему на цыпочках, и теперь ждут, когда он их увидит, чтобы врезать за все хорошее.
Никого.
Константин встал на колени, прислушался и поднялся на ноги. Несколько пожухлых листков прилипло к одежде, он стряхнул их и еще внимательнее вслушался в тишину.
Тихо, как на кладбище.
Переспрашивать колдуна вторично Правич не стал. Вместо этого он решил самостоятельно выяснить, что случилось с Эрбусом и драконом, и почему стало так тихо?
В полном недоумении он выполз из леса. Готовый в любой момент экстренно вернуться обратно, Константин выглянул из-за кустов и понял, почему колдун выкрикивал невнятные приказы: чтобы дракон время от времени отвлекался на голос Правича и дал колдуну возможность выйти на открытое пространство.
Эрбус стоял на поляне, прикрывшись Мартином и Анютой как живым забором. Дракон пристально следил за его передвижением, надеясь улучить момент, чтобы спалить колдуна и при этом не сжечь замерших пленников.
Дракон нарушил молчание первым — просчитанные варианты спасения молодых людей показались ему не убедительными, и предложил мирное решение проблемы.
— Отдай пленников, и я тебя не трону! — пообещал он.
— Отдай яблоки, и пленники будут твоими! — выдал встречный ультиматум Эрбус.