Семь дней в мае
Шрифт:
— Я полагаю, что вам следует взять назад свои слова, генерал, — вспыхнул Лимен. — Рей не пил ни капли на вашей базе, как бы Бродерик ни хотел этого — он подсунул в комнату сенатора две бутылки виски.
— Если сенатор Кларк рассказывал вам нечто подобное, — продолжал Скотт бесстрастным, но твердым голосом, — то фантастичность этой выдумки совершенно очевидна. Ни один суд на свете не принял бы во внимание такое свидетельство.
— Вы хотите сказать, что должно быть какое-то судебное разбирательство?
— Отнюдь нет, господин президент, — снисходительным
— Вы отрицаете, что сенатор Кларк был там?
— Не отрицаю, но и не подтверждаю. Я не знаю ни того, ни другого. Знаю только, что вчера вечером полковник Бродерик не упоминал об этом в разговоре со мной.
Лимен снова взглянул на свой список.
— Теперь, генерал, вопрос об аресте полковника Уильяма Гендерсона, который до сих пор содержится на гауптвахте в Форт-Майере.
— Вы имеете в виду заместителя начальника базы «У»?
— Вы очень хорошо знаете, кого я имею в виду, генерал.
— Вот с этим делом я как раз знаком, — сказал Скотт. — Сегодня днем полковник Бродерик доложил мне, что полковник Гендерсон арестован, за то что покинул свой служебный пост и ударил сержанта.
— А Бродерик не говорил вам, где задержали Гендерсона?
— Насколько мне известно, он был арестован военной полицией на улице в деловой части города, здесь, в Вашингтоне.
Лимен нетерпеливо тряхнул головой.
— Генерал, полковник Гендерсон был похищен. Его силой увели из дома сенатора Кларка в Джорджтауне.
Скотт откинул назад голову и рассмеялся.
— Господин президент, давайте вернемся на землю. Не знаю, кто снабжает вас информацией, но у этого человека, несомненно, слишком богатое воображение.
— Перейдем к следующему вопросу, — холодно произнес Лимен.
— А прежде, господин президент, не разрешите ли воспользоваться одной из этих чудесных сигар из вашего ящика?
Лимен отнюдь не намеревался облегчать положение генерала, позволив ему укрыться за облаком табачного дыма.
— К сожалению, — солгал он, — Эстер, должно быть, забыла сегодня его наполнить. Я смотрел как раз перед вашим приходом.
— Ну что ж. — Скотт расстегнул пуговицу кителя и полез в карман рубашки. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я закурю свою?
— Пожалуйста. — Лимен почувствовал, что его перехитрили.
Скотт закурил сигару и задумчиво смотрел, как первые облачка дыма поднимаются к потолку. Он откинулся на кушетке и улыбнулся.
— Что-нибудь еще, господин президент?
«Да, клиент не из легких», — подумал Лимен. У него болели лопатки, лицо было напряжено. Он хотел бы выглядеть в глазах Скотта хоть наполовину таким самоуверенным, каким генерал казался ему.
— Разумеется, — сказал Лимен. — Я хотел бы получить разъяснение относительно другой стороны вашей деятельности, в частности, о коллективной ставке в Прикнессе.
— Помилуйте, господин президент. Не собираетесь же вы пригвождать меня
— Я хотел бы получить разъяснение, — повторил Лимен.
— Да тут, собственно, нечего разъяснять, — ответил Скотт. — А, понимаю: конечно, не полагается использовать военную радиосвязь для личных сообщений такого рода. Но обычно председателю комитета начальников штабов разрешаются небольшие поблажки.
— Мне известно, что вы перевели из Пентагона одного молодого морского офицера, который говорил об этих телеграммах.
— Шифровальщики не должны болтать о каких бы то ни было телеграммах, — огрызнулся Скотт. — Я вижу, что полковник Кейси тоже распространялся о моих личных делах. Откровенно говоря, господин президент, я удивлен и разочарован.
— Откуда вы знаете, что я разговаривал с полковником Кейси? — резко спросил Лимен.
— Я не утверждал, что вы разговаривали. Я только сказал, что полковник Кейси с кем-то разговаривал. Значит, он был у вас?
— Если не возражаете, генерал, вопросы буду задавать я. Почему вы на этой неделе освободили Кейси на четыре дня от работы?
— Он переутомился.
— А почему адмирал Барнсуэлл отказался принять участие в коллективной ставке?
— Не имею понятия, господин президент. Очевидно, некоторые люди просто не хотят рисковать. А я люблю риск, — откровенно заявил Скотт. — Это один из моих многочисленных недостатков.
Лимен внимательно смотрел на Скотта. Ничто не говорило о том, что Скотт знает о поездке Джирарда и его разговоре с Барнсуэллом. Президент выжидал, надеясь, что генерал добавит что-нибудь еще, что могло бы дать ключ к разгадке этого вопроса, но, когда Скотт, в раздумье выпустив несколько облачков табачного дыма, заговорил снова, его голос звучал спокойно и естественно.
— Разрешите мне задать только один вопрос, господин президент: какова цель этих расспросов о моих ставках в Прикнессе? Вы, конечно, не хотите сказать, что требуете моей отставки из-за того, что я послал личную телеграмму?
— Разумеется, нет, генерал, — сказал Лимен. — Теперь еще один вопрос. Объясните, пожалуйста, почему вы и комитет начальников штабов назначили тревогу на такой день, когда в заседаниях конгресса будет перерыв и его члены разъедутся по всей стране?
— Самый лучший способ усыпить бдительность войсковых командиров, — быстро ответил Скотт. — Если помните, вы говорили то же самое, когда утверждали дату тревоги.
— Присутствовал ли адмирал Палмер на заседании комитета, когда утверждалась дата?
— Не-ет. — Скотт в первый раз, казалось, чуть-чуть смутился. — Нет, его не было.
— А его заместитель?
— Насколько мне помнится, его тоже не было. Представители военно-морских сил в тот день отсутствовали.
— И за последнее время было еще несколько заседаний, на которых не присутствовали ни адмирал Палмер, ни его заместители?
— М-м, да. Теперь я вспоминаю, что такие случаи были.
— Вы не находите, что это в высшей степени ненормально?