Семь экспедиций на Шпицберген
Шрифт:
Разрабатывая новые темы, Альман продолжал уделять много внимания и старым проблемам. Например, морфологии ледников. Именно после его экспедиции 1931 года ледниковый покров Северо-Восточной Земли стали делить на две самостоятельные части. Одна — это западный лед, другая — восточный и южный льды, рассматриваемые как одно целое.
Столь же значительной по научным результатам была экспедиция, предпринятая Альманом совместно с норвежским океанографом и геофизиком X. Свердрупом в 1934 году. На этот раз экспедиция побывала на северо-западе главного острова архипелага. Все свои усилия она сосредоточила на изучении ледника 14 июля (назван ледник в честь Великой
Экспедиция приступила здесь к исследованиям во всеоружии приобретенного три года назад опыта. Однако оказалось, что условия разные. В частности, в верховьях ледника 14 июля «классическую» схему снегонакопления основательно портили ветры — они просто-напросто снег сдували. И темпы таяния снега и льда на этом леднике были иными, чем на ледниковом плато Северо-Восточной Земли. Таким образом, «местная специфика» вносила в прежний опыт составления баланса поправки, от которых нельзя было отказаться.
X. Свердрупу удалось выявить факторы, влияющие на интенсивность таяния, и дать им количественную оценку. Впрочем, факторы все те же: солнечное тепло и тепло, которое приносят с собой воздушные массы. А вот оценки — это, действительно, «новое слово» Свердрупа: по его расчетам выходило, что 52 процента тепла дает солнце, остальная доля приходится на атмосферу.
(Кстати сказать, позже выяснилось, что такое соотношение сохраняется на Шпицбергене не везде.)
Когда, наконец, подсчитали, сколько снега и льда растаяло по всему леднику, то картина представилась такая: сто тринадцать миллионов кубических метров — расход и только семьдесят девять миллионов — приход.
Вещественный баланс ледника 14 июля в 1933/34 «бюджетном» году оказался отрицательным. Выходит, что в предшествующие годы он отступил более чем на километр совсем не случайно. Понизилась и поверхность ледника, особенно в нижней, концевой, части.
Экспедиция Альмана в 1934 году выполнила и ряд других важных работ. Но главная ее заслуга (как и предшествующей) в том, что она, как уже говорилось, внедрила в изучение ледников количественные методы. Наконец, именно с экспедиции Альмана ледники окончательно стали объектом самостоятельного (а не попутного) изучения. Гляциология отделилась от географии и геологии и оформилась в самостоятельную отрасль знания в системе наук о Земле.
Альман не оставил без внимания (не мог оставить!) и «головоломку» Тиррелла, но особого успеха здесь не достиг. Время для решения этой проблемы еще не пришло. Оно придет тогда, когда наблюдениями будет охвачен весь архипелаг, а сами наблюдения и исследования поднимутся на качественно новый научный и технический уровень. Рассказ о том, как это произошло, читатель найдет на страницах предлагаемой книги.
Более поздние исследователи (в частности, наша экспедиция), признавая высокий авторитет Альмана, случалось, вступали с ним в спор, который приводил к пересмотру и некоторых общетеоретических выводов, и некоторых количественных оценок. Стратиграфический метод Альмана спустя двадцать лет был дополнен структурным методом, разработанным советским гляциологом П. А. Шумским. Метод Шумского оказал нам немалую помощь, когда
Альман после Шпицбергена побывал в Исландии и Гренландии, где тоже занимался ледниками. Он искал общие закономерности оледенения для всей северо-атлантической ледниковой провинции. По его мнению (как оказалось, справедливому), эти закономерности определялись общим источником питающих осадков, а им была область низкого давления на севере Атлантики.
Начиная с 1934 года Альман постоянно поддерживал дружеские отношения с советскими учеными. Он призывал своих молодых коллег изучать русский язык, чтобы быть в курсе советских научных достижений. «Не только желательно, но необходимо тесное сотрудничество с учеными Советского Союза». Географическое общество СССР наградило Альмана своей Большой золотой медалью.
В двух своих экспедициях на Шпицберген Альман сделал так много, что интерес к ледникам архипелага словно бы упал: казалось, после Альмана там и делать нечего... Увы, это было очевидное заблуждение.
В 1935—1936 годах на ледниковом покрове Северо-Восточной Земли проводила гляциологические исследования экспедиция Оксфордского университета под руководством А. П. Глена. Впервые наблюдения на ледниках Шпицбергена были осуществлены во время зимовки. Экспедиция описала грандиозную подвижку участка покрова на юге острова, когда масса льда объемом в несколько сот кубических километров в короткие сроки выдвинулась в море на двадцать пять километров. Ничего подобного на Шпицбергене до этого никто не наблюдал.
Экспедиция Глена подтвердила вывод Альмана об отрицательном балансе оледенения в этом районе архипелага. По внешним признакам Глен определил толщину здешних ледниковых покровов, она составляла, по его мнению, сто двадцать — двести пятьдесят метров. Потом окажется, что Глен ошибся. Но это именно потом, когда в гляциологию придут инструментальные методы исследования. И их время уже приближалось. Еще в 1934 году англичане применили, хотя и неудачно, специальную сейсмическую аппаратуру для измерения толщины льда на полуострове Ню-Фрисланн. В 1936—1938 годах Норвежский полярный институт провел аэрофотосъемку, чтобы потом на ее основе создать топографическую карту всей территории архипелага.
Данные Альмана об отрицательном вещественном балансе у многих ледников не были случайностью. Происходило интенсивное потепление Арктики, и для ледников наступали «плохие времена». Судить об изменении этих условий позволяли наблюдения метеостанций, начавшие работать на Шпицбергене с 1912 года. Отступание ледников — лишь одно из проявлений происходящих перемен. Одновременно отступала к северу кромка дрейфующих льдов, удлинялись сроки навигации, в глубь Арктики с юга проникали птицы, в северных водах появились теплолюбивые виды рыб и т. д. Но на ледниках потепление сказывалось особенно сильно и наглядно. Некоторые ученые даже писали о деградации современного оледенения.
И все-таки, как было сказано выше, ледники Шпицбергена изучались не так интенсивно, как они того заслуживают. Если время от времени и появлялись там экспедиции, то они работали, как правило, каждая «сама по себе», преследуя какие-то частные задачи. Единой, всех объединяющей программы не было. Такая программа появилась во время Международного геофизического года.
В 1957—1959 годах на Шпицбергене работали две зимовочные экспедиции — польская в Хорнсунне, на юге архипелага, и шведская на Северо-Восточной Земле.