Семь грехов радуги
Шрифт:
Ну, если не считать редких курьезов, подобных нынешнему… и вчерашнему. Да, пока что, увы, не таких уж редких. Но, я надеюсь, когда-нибудь мы привыкнем, натренируем глаз и научимся избегать забавных, а порой досадных недоразумений.
Так что я мог бы много чего добавить на эту тему, но не проронил больше ни слова. Только продышал на темном стекле полосу длиной в полметра и написал на ней пальцем – большими печатными буквами:
«БУДЬ ПРОКЛЯТА РЕВНОСТЬ!»
И плечом почувствовал, как Маришка кивнула.
А через несколько минут под окнами просигналила Пашкина «БМВ». Зеленая – как будто
ЦВЕТ ПЕРВЫЙ. КРАСНЫЙ
В ночь с субботы на воскресенье мне снилось что-то странное, навеянное отчасти воспоминаниями и переживаниями последней недели, отчасти – предчувствиями наступающего дня.
Во сне нам с Маришкой каким-то образом удалось вычислить адрес доброго самаритянина с точностью до подъезда, и основное действие разыгрывалось именно там, в подъезде мрачного старинного здания, а еще точнее – в лифте, таком же древнем и монументальном. Лифт был допотопной конструкции (с кабиной, заключенной в панцирную сетку, и двумя дверьми, которые не съезжались, а раскрывались в разные стороны), но чистенький и даже ухоженный… В углу, под начищенной медной пластиной с двумя рядами кнопок пустовал привинченный к полу стульчик лифтера. Лифтера в кабине не было, поэтому я с облегчением опустил на стульчик свою сумку.
С этой сумкой тоже не все ясно. С одной стороны, я держал ее в руке с самого начала – большую и тяжеленную спортивную сумку. И кажется, чем-то смутно знакомую, не исключено даже, что с надписью «Олимпийские резервы» на боку. Когда я избавился от ее тяжести, на моей правой ладони остался ярко-красный след от впившихся ручек. С другой стороны, следуя извращенной логике сна узнать о содержимом сумки мне полагалось только когда станет уже слишком поздно. То есть, строго говоря, не полагалось вообще.
В тот момент, когда мы с Маришкой вбежали в лифт, внутри уже находились Перри Мейсон и мисс Марпл, присутствие которых здесь и сейчас показалось мне вполне естественным. Правда, и они не выказали особого удивления при виде нас.
Мейсон, одетый в элегантный коричневый костюм в едва заметную полоску, приветливо кивнул мне и снял шляпу перед моей спутницей. Маришка выдохнула «Здрасьте», я молча несколько раз качнул головой. Мисс Марпл тоже не произнесла ни слова; она хранила на лице рассеянную улыбку, витая мыслью в доступных лишь ей эмпиреях, и только цепкий взгляд голубых глаз, скользнувший по нашим лицам, показывал, что появление наше не осталось незамеченным.
Я прикрыл тяжелую внешнюю дверь, попытался зафиксировать внутреннюю, но что-то не получалось, и Мейсон любезно пришел мне на помощь.
– Попробуйте в другую сторону, – посоветовал он.
– Ах, да, мы же в Лондоне! – неожиданно припомнил я. – Здесь у вас все не как у людей.
– Зато нигде в мире вы не найдете второй такой Бейкер-стрит! – недовольно подняла брови слегка задетая мисс Марпл.
Совместными усилиями нам с Мейсоном удалось совладать с непослушной дверью.
– Куда вам? – спросил он, занося руку над кнопками этажей.
Я замешкался, потому что, если честно, понятия не имел, куда нам. Первой сориентировалась Маришка.
Она мило улыбнулась и сказала: «Выше всех!»,
– Восьмой, – сказал я, радуясь тому, насколько легко завершились наши поиски.
– А вам, миссис? – обернулся Мейсон к Марпл.
– Мисс, – поправила она.
– Прошу прощения, мисс. Так который вам?
– Зачем вы спрашиваете, если сами прекрасно знаете?
– Стало быть, нам с вами выходить раньше, – заметил Мейсон и приложил большой палец к кнопке с цифрой два в центре, но нажать не успел.
Оглушительно хлопнула входная дверь, и низкий мужской голос окликнул из темноты:
– Подождите! Не уезжайте без меня!
Вслед за этим послышалась тяжкая поступь и звуки прерывистого дыхания, и чье-то лицо смутной тенью мелькнуло в узком дверном окошке.
Когда новый пассажир ступил в кабину, всем находящимся в ней, включая меня, пришлось попятиться. Он был огромен и неуклюж, как бегемот. Черный костюм сидел на нем мешковато, хотя и был скроен точно по фигуре, а за толщиной щек скрывался истинный возраст незнакомца. С равным успехом ему можно было дать и сорок, и пятьдесят, и шестьдесят, и… на этом все-таки остановиться.
– Благодарю вас, – отдуваясь, сказал пятый пассажир. – Мне второй.
– Тоже спешите поздравить именинника? – поинтересовалась мисс Марпл и тут же получила назад свою бумерангом возвратившуюся колкость.
– Зачем вы спрашиваете, если сами прекрасно знаете?
Если внешность Перри Мейсона и мисс Марпл была знакома мне по телесериалам, то личность нового попутчика я угадал по цветку орхидеи, вдетому в петлицу.
– Должно быть, вы – Ниро Вульф? – с невольной улыбкой спросил я.
– Да, это я. Только, хоть убейте, не понимаю, что в этом смешного.
– Простите, сэр. Я не хотел вас обидеть.
– Вам и не удалось… Вы позволите? – спросил Вульф, обращаясь как будто к сумке, лежащей на стульчике. – Мне трудно долго поддерживать себя в вертикальном положении.
Он обвел присутствующих беспомощным взглядом, отыскивая хозяина багажа.
– Прошу вас.
Я вздохнул и с усилием оторвал сумку от стульчика. Мне пришлось отступить на шаг, чтобы Вульф смог занять освободившееся место. Немалый вес сумки качнул меня назад, при этом ее торец врезался в колени мисс Марпл. «Ой, простите!» – сказал я, отшатываясь в сторону, и еще раз повторил: «Ой, простите!», когда наступил на ногу Перри Мейсону. Ойкнуть в третий раз мне пришлось, когда во избежание новых жертв я с размаху опустил сумку себе на ноги.
– Ничего страшного, – отозвался Мейсон, разглядывая пыльный отпечаток моей подошвы на начищенном ботинке.
Мисс Марпл ничего не сказала, только сильно покраснела лицом.
Вульф, не поднимая головы, нащупал кнопку второго этажа, где-то высоко над нами взвыли потревоженные механизмы, пол кабины качнулся, и лифт плавно потащился вверх.
– Забавная ситуация, леди и джентльмены, – усмехнулся Перри Мейсон. – Пять персонажей известнейших детективных романов якобы случайно собираются вместе. Вам это не напоминает излюбленный прием зашедшего в тупик романиста – запереть всех героев в одном лифте и обрубить трос?