Семь Грехов ?
Шрифт:
И как вы понимаете, этим не преминули воспользоваться чтобы вернуть хоть часть средств. Проще говоря, нас стали регулярно использовать на погрузочных работах, сборе хвороста, чистке овощей, помощи в готовке, и прочих подсобных работах.
«Почему мы работаем?!» — возмущался Тлен, впервые на моей памяти проявив интерес к реальным событиям.
«Жадность договорилась» — вздыхаю про себя.
«А могли бы отдыхаааать».
«Зато у нас деньги есть».
«Да мы бы эти медяки и так забрали, когда б до города доехали!»
«Они
«Да лучше бы им всем морды разбили! Они мне не нравятся»
«Тебе вообще никто не нравится».
«Мне демоны нравятся» — не согласился Гай.
«Какие у тебя странные вкусы, мой собрат» — елейным голосом пропела похоть.
«Не в том смысле! Они единственные кто на меня походами ходили. Знаешь как классно? Просыпаешься, и вот она армия, стоит, рогами шевелит, дратся готова, и лететь никуда не надо. Хорошоооо…»
«А по-фоему, фсе офень дафе не плофо» — прочавкало чревоугодие.
«Воуг. Кончай продукты жрать! Мы их чистить должны.»
«Фо? Я голофный».
«Ты всегда голодный» — рыкнул Гор.
«И фо? Мне не есть фтоли?»
«Оставь его, пусть наверстывает, тыщу лет не жрал…» — вступился Нод.
«Если мы продолжим утилизировать запасы корована в таком количестве, мы нарвемся на проблемы» — вставляю свои пять монет.
«Воуг, жри!» — скомандовал гнев.
«Уфе»
«Тфу!»
«Ой, вы гляньте, гляньте туда!» — взбудоражилась Зависть и моя голова самопроизовльно повернулась влево а взгляд прикипел к невысокой округлой барышне весом килограмм за сто, при росте метр пятьдесят в прыжке — супруге караванщика.
«Ммм! Фемина! Какая женщина…» — протянула Похоть.
«Какая женщина?! Да она весит в два раза больше нас! Это слонопотам в юбке!»
«Персик! Мягкий, сочный, круглый персик…»
«Да какой персик! Вы на браслет и сережки внимание обратите.» — Перебил Нод Похоть.
«Ну допустим, сережки туфта,» — не согласилась Зависть. — «А вот браслет, на левой руке, кольца на среднем и безымянном пальце правой, и вон та фентиклюшка за ухом — настоящее золото. И я не понял, почему такого нет у нас?»
«Полностью поддерживаю».
«Потому что мужчину должны украшать боевые шрамы!» — рявкнул гнев.
«Идиоты, не туда смотрите!» — снизошла Гордыня.
«Как это «не туда?!» — опешили сразу три голоса, искренне не понимая своего сородича.
«Ну вы только посмотрите на этого червя!» — указал Гордыня на хозяина каравана. — «Жадность, как ты только докатился до такого, что бы МЫ работали на такое ничтожество?! Им самка помыкает!»
Эх… так и живем. Эти продолжают цапаться, но хотя бы меня на части не разрывали. Жизнь осложнялась тем, что Зависть нет-нет, а что-нибудь у кого-нибудь втихаря стырит, а Жадность куда-то, сам не пойму куда спрячет. Гнев то и дело порывается набить всем лица, а Гордыня к этому еще и подталкивает «за невысказанное уважение!». Тлен мешает работать,
Пока драконы разбирались кто виноват в случившемся, я молча, и даже с толикой меланхолии наблюдал за тем, как мне на шею надевают петлю солдаты охранения, а их начальник смотрел и злорадно улыбался. И, вот чудо-то, за его спиной, хозяин каравана отчитывал супругу.
«Господа драконы, вас не смущает, что меня сейчас повесят?»
«А все из-за этого воплощения похоти!» — наехало воплощение Зависти на Хорта.
«Ну что вы суетитесь, хватит орать, вы мешаете спать. Давайте уже спокойно повисим» — от такого я, мягко говоря, охренел, и видимо что-то такое отразилось на моем лице.
— Что вылупился, грязный полукровка? Уже не такой грозный?
— …
— Что молчишь, язык в задницу втянул? — усмехнулся начальник каравана.
— Повесьте меня пожалуйста… — тяжело вздохнул в ответ, с надеждой посмотрев в его глаза. — У меня больше нет сил терпеть их…
— Кого «их»? — опешил воин.
— Драконов в моей голове. Они сводят меня с ума… повесьте меня пожалуйста. И побыстрее.
«Идиоты! Видите до чего вы смерда довели! Он уже сам повесится хочет!» — рявкнула Гордыня.
«А что я? Это все Похоть и Гай!» — открестился Нод.
«Гай, хватит ругаться, сделай что-нибудь пока нас не вздернули!» — рыкнул на ярость Воуг.
«Да что я сделаю, вы сами мне развернутся не даете, один вечно все зажимает, вплоть до силы, второй настолько горд, что просто не хочет помогать, третий вообще спит и не на что не реагирует, что я должен здесь сделать, когда нас уже связали и петлю надели?!»
— Парень… эй парень, — махал перед моим лицом солдат.
— А?
— Командир, он реально какой-то неадекватный.
— Я вижу. Твое последнее слово?
— Вешайте!
— К-хм. Как скажешь, — он кивнул своим и сразу двое солдат резко дернули веревку на себя. Подскочив вверх, я оказался висеть в петле задыхаясь и мучаясь от боли. Немного подергавшись, теряю сознание проваливаясь в спасительное забытье.
«Ну хоть так» — проносится последняя мысль.
Но, к моему разочарованию, это был далеко не конец. Вечером очнулся висящим в петле. Шею конечно натирало, но в остальном особого дискомфорта не испытывал.
«Какого?!» — успеваю подумать, как тут же раздается радостный возглас Зависти:
«Живой! Парни, он живой! У нас получилось!»
«С возвращением в реальный мир, смерд», — приветствовала рыком Гордыня, почти без желчи в голосе.
«Аааа… как?»
«Мы не дали тебе умереть, смертный» — радостно рыкнул Воуг.
«Умрешь ты, умрем мы, а умирать мы не собираемся!» — важно заметила Жадность.
«Как?!»
«Сейчас в тебе течет моя сила, смертный», — пояснил Воуг. — «Ты восстанавливаешься быстрее чем умираешь».