Семь историй о любви
Шрифт:
– Она не сучка! Не называй ее так… Мне неприятно… А она не сказала, зачем приходила?
Сердце забилось, как сумасшедшее. Простая мысль: а вдруг? Вдруг передумала, вдруг поняла, вдруг чудо произошло?
– Ты знаешь у нас была куча времени, чтобы выпить чаю, поболтать о том о сем, ну и вскользь о тебе!
Нет. В этой жизни чудес не бывает. И разлюбив человека однажды, невозможно полюбить его вновь. Это мечты киносценаристов и писателей. И мои… мечты… Но… Чудес не бывает.
– Вика, ну зачем ты так. – Саша подошла и взяла ее
Почему она дергается каждый раз, когда я к ней прикасаюсь? Это уже начинает бесить!!!
– Все нормально. Ложись спать, я тоже устала…
Если Аня приходила, и Вика с ней разговаривала…
– Подожди, что ты сказала Ане?
– Не волнуйся – она жива. Думаю, даже сотрясения мозга не будет. Просто невозможно стрясти то, чего нет.
– Погоди, ты ударила ее??? – Сашка на мгновение представила себе эту встречу. Вика наверняка взбесилась, увидев ее. А в бешенстве она, не задумываясь, пускает в ход свои кулаки.
– И тебя могу… – ответила Вика, как-то странно посматривая на Сашу.
Наверное, приятно будет, увидеть гордую красавицу на костылях с огромными синяками под красивыми глазками… Мысль неожиданно принесла облегчение и вызвала желание рассмеяться.
– Ты ей лицо не попортила? – задыхаясь от смеха, спросила Сашка.
– Целая уходила…
– Ха-ха-ха, ой не могу… ха-ха-ха… уходила!!! Она скорее убегала!!! Ха-ха-ха, ой Вик… Давно мне не было так весело!!! Ты мое золотце! – Сашка раскинула руки и загребла Вику в объятия. Вика напряглась. Сашка почувствовала это, и, внезапно оборвав смех, внимательно посмотрела на Вику.
– Чего ты дергаешься?
Неожиданно Вика обняла ее и поцеловала.
– Что это ты делаешь? – пробормотала Сашка, даже не пытаясь отодвинуться настолько сильным было удивление.
Ощущение было приятным и совершенно незнакомым. Она столько раз вблизи видела Викины губы и ни разу не возникала мысль о том, каковы они на вкус. И вот они оказались мягкими и какими-то безумно беззащитными. Интересно сколько раз она целовалась? Что-то подсказывало, что не то что бы часто, а вообще очень даже и редко.
– Ух-ты! – выдохнула Сашка, едва только Вика оторвалась от нее, чтобы глотнуть воздуха.
Вика стояла, не поднимая глаз.
О чем я думаю? О чем думает эта сучка? Смешно представить о том же, о чем и все – о сексе. Все вертится вокруг секса, и если ты слабачка и не умеешь им заниматься, если ты не способна доставить девушке удовольствия, то вина твоя и только твоя. Тебе ставят в пример мужчин, которые могут все, в том числе и то, что тебе не дано. У тебя нет члена, у тебя есть пальцы – жалкое подобие.
«И поэтому, никогда больше не смей думать обо мне…»
– Ты такая мила-а-ая, сестренка! – уже не борясь с волной ярости внезапно охватившей ее всю, Сашка с усилием, взяв Вику за подбородок, заставила ее посмотреть на себя.
– Хочешь меня сестренка? Да? – глухим от злости и обиды голосом
Ярость, бушевавшая в Сашке, внезапно приобрела более спокойные черты. Теперь это не было беспорядочным желанием ломать все, что видишь. Теперь этот черный поток был направлен на покорно стоящую перед ней девушку.
Отомстить! Не важно кому! Пусть эта боль уйдет! И если боль уйдет, таким образом, то пусть так и будет! Хочешь? Получишь!
Сашка привлекла ее к себе и поцеловала. Вика ответила на поцелуй со сдавленным стоном. Если бы ее желание не было столь очевидным, если бы не ее покорность, возможно Сашка и смогла бы остановить себя.
Но Сашка знала, что Вика не остановит. Не сможет.
Хорошо тебе от моих поцелуев, да? Корчит тебя от огня между ног! Знай, боль тоже приносит удовольствие!!! – подумала Сашка, с силой прикусывая торчащий сосок. От вскрика боли, от ощущения своей полной и безграничной власти у Сашки помутилось в голове. Это возбуждало еще сильнее, чем наркотик!
– Хочешь меня? – снова спросила она, упиваясь своей властью. Услышав полувыдох – ответ, Сашка швырнула покорное тело девушки на кровать. Вика вдруг открыла глаза, и словно осознав происходящее, сделала попытку сбежать. Это вновь подхлестнуло злость и Сашка, запрыгнув на кровать, прижала Вику весом своего тела, впиваясь глазами в ее лицо.
– П-пусти! – задыхаясь под тяжестью тела, выдохнула Вика.
– А если нет? Кричать будешь?
Под взглядом Сашки Вика обмякла и перестала вырываться.
Сашка приблизила свое лицо к ней, и легко коснулась губ. Разжав руки, сжимающие Викины запястья, Сашка легко скользнула ими по обнаженному телу девушки, с мрачным удовлетворением отмечая, как Вика изгибается навстречу грубой ласке. Не прерывая жестокого поцелуя, Сашкина рука проникла между бедер девушки. Одно прикосновение к мокрой промежности и Викины ноги сами раздвинулись в стороны, открывая Сашке простор для действий. Три судорожно сжатых пальца резко проникли в нее, лишь на секунду почувствовав сопротивление где-то внутри. Сашка ощутила, как сжалась Вика от ее движения. Сознание того, что ей больно, вновь подстегнуло Сашку. Движения были резкими, грубыми и отрывистыми. Когда Вика закричала, Сашка накрыла крик губами, давясь воздухом, глотая его.
– А утром я проснулась одна. Ее уже не было. Я бы, наверное, ничего и не вспомнила, если бы не увидела кровь на пальцах и простынях. Боли стало больше. Я поняла, что боль, а теперь и стыд, стали частью меня. Едва представив, что мне нужно выйти и посмотреть на Вику, возникало желание покончить с собой. И в тоже время… Мне понравилось… Понравилось то, что я сделала с ней… И я хотела делать это снова… Поэтому я собралась и уехала. Папа Саша был против, требовал назвать причину… Не могла же я сказать ему: я вчера лишила девственности твою дочь, а теперь я хочу принять дозу, выпить водки и сползти в забвение…