Сэм из Синегорья
Шрифт:
—… надоело! Все жилы выпили! – рыдал кто-то за спиной в заполненной до упора зале трактира. – Вынь им да положь!
— Уймись ты! – восклицает кто-то.
— Уймись! Ты-то откуп привез, а?! Сда-ал! А нашим зубы на полку! Третий лекарь ушел, платить нечем! Все, все Эребор забирает! Все, до копеечки! – все продолжал возмущаться и жаловаться смутно знакомый голос.
Глоин устало поморщился, цедя пиво из кружки.
Рядом, во всю орудуя ложками, ели старшие над отрядами его рудокопов. Простые-то не ездили к месту сбора…
Глоин вздохнул. Зерно завтрема на торгище купить надо…
—… Да я дочке ленту для волос купить не могу!
Вот врун…
— А побаловать охота! Да я этого вот за серебняк продать готов! Кому нужен, а?!
Кого он там продает?
Глоин нехотя покосился в сторону выкриков. Посреди громким голосов, обсуждающих предложенный «товар» послышался тоненький скулеж… будто кутенок плакал.
Это озадачивало…
Слабое любопытство подняло голову и Глоин, допив пиво, встал. Все одно идти в снятую комнату, заодно и глянет, мимо проходя…
Того самого штрафника, с которого сняли двести золотых, он узнал сразу. Рядом с его столом стояло разом четверо гномов и даже двое людей. А на столе, сжавшись в трясущийся комочек, сидел зареванный хоббитенок в потрепанной да рваной одежонке.
—… да мелкий какой-то! Ломанный грош за него дашь! – цыкнул языком один из верзин, ткнув в мальчонку пальцем.
Слезинки потекли по чумазому личику перепуганного ребенка…
— Да мошь и не ломанный! – возражает уже гном. – Ладно, Дрок, коль продаешь, пол монеты дам… этот клоп аккурат в печную тропу пролезет! Дымоход прочистит…
— Ты ему только пятки подпали, а то не полезет! – хохотнул другой.
Гнусь последних дней и так душу травила, а тут это!
Хоббитенок уже в голос ревел с перепуга, и слушать это все стало невыносимо.
— Вот тебе золотой! – не выдержал Глоин, с грохотом вдавив в столешницу монету. — Доволен?
От неожиданности и громкого хлопка ладонью по столу все вздрогнули и отшатнулись. А мальчишка взвизгнул, закрыв светлую головенку с золотистыми кудряшками тощими, как спицы, ручонками.
— Э-э-э… да. Бери, — обалдено моргнул на Глоина «разнесчастный» Дрок.
Сграбастав ревущего и брыкающегося мальчишку под мышку, Глоин убрался из зала.
*** *** *** *** *** *** ***
— Тебя как звать-то, а? – спросил Глоин, разглядывая «покупку».
Мелкий хоббитенок, всхлипывал, одной ладошкой утирал щеки, а второй рукой, зажав в кулаке ложку, уминал кашу за обе щеки.
— А, мелочь? Как тебя звать-то? – повторил добродушно Глоин вопрос.
На душе как-то стало легче, просто смотря на смешного мальчишку-хоббита.
— Сэм…
— И что мне с тобой делать…
Мальчишка враз испуганно бросил ложку, слетел со стула и бросился к нему. Уткнулся головенкой в живот, обнял ручонками.
— Дядя, не продавайте! Я буду хорошим!
И
Тьфу ты!
Глоину очень хотелось выругаться. Вот мало ему проблем было…
— Ладно… проживем как нибудь…
… Мальчишка был забавным. Впрочем, все хоббиты были забавны на взгляд Глоина. Не то, чтобы ему было до них дело, гномы держаться крепко только за своих, а весь остальной мир с его проблемами и делами на втором месте. Но рабства Глоин никогда не одобрял. Уж больно гнилью и шакальством пахло от таких делов. Вот и старался держаться подальше…
А тут попал.
Купил мальчишку-хоббитенка.
И что теперь делать?
Что-что… благо что хозяин раба сам решает его судьбу. Хочет – отпускает, хочет на себя работать заставляет, захочет – убьет-покалечит. И потому первое, что сделал гном – снял с Сэма ошейник. Противно было на него смотреть! А на утро решил отвести мальчишку на торг в вещевой ряд. Не в лохмотьях же его подопечному ходить – свои не поймут.
Свои, кстати говоря, удивили. Старшие над рудокопами враз все поняли да обмозговали. Денег-то лишних ни у кого не было, а все равно скинулись и наутро у малыша хоббитенка уже была обновка – и штанишки, и рубашка, и теплая курточка с плащом… пусть и не особо богатая, но крепкое и целое. Даже на торг идти не пришлось.
Выходило, зря терять время не нужно было.
Собрали пожитки, запрягли уже пустые телеги, Глоин усадил в седло впереди себя Сэма и поехали назад – в Синегорские Копи.
— … Господин!! Ваш благородии-иее!! – Они только подъехали к воротам, а на встречу выскочил Фрайн, старый, хромой гном-старшой, единственный, кто не поехал с ними. — Радость-то какая! Из Эребора ваш сын прие…
Глоин не дослушал. Слетел с пони, бегом в ворота, а на площадку перед главными ворота поселка уже выходил молодой парнишка-гном.
Живой!
С души будто камень упал.
— Отец?
Глоин, чувствуя, как дрожат руки, подошел и крепко обнял сына.
— Живой…
— Да живой, живой… что со мной сделается? – пробурчал тот в плечо. — Надоело в Эреборе штаны просиживать, к тебе решил приехать. Примешь?
— А мать-то что бросил? — укорил его Глоин. Рад, конечно, был, но…
Сын только плечами пожал.
— Так она сама меня отправила… чтобы я деда не прибил. Раз уж ты не мог приехать, место бросить…
— Ясно.
И впрямь все ясно. Ох, Сона… всегда ты была умна. Раз уж перед королевскими очами всегда остаются семьи Главных распорядителей, то хоть сына с тех глаз убрать… с мальчишки и спрос иной.
— А это что за мелочь? — Гимли с любопытством глянул ему за спину.
Глоин обернулся. В нескольких шагах от них стоял, опасливо глядя изподлобья, маленький хоббитенок. Вся его фигурка была наполнена настороженностью..
— Да вот… один остался, — сказал Глоин как можно более легко. — Младшим примешь?