Семь кругов адского рая

Малахова Елена Валентиновна

– Угадай кто? – пропищала она, закрывая изящными руками глаза Никите.

– Ангел ночи, внезапно похитивший меня, и теперь я точно пропал.

– А вот и не угадал!

Софья Соколова крепко сцепила руки на шее Ника и прижалась к его гладкой щеке.

– Не представляешь, как я скучала, братишка!

– Ты как всегда опоздала! Я начал подумывать, что тебе по пути встретился привлекательный чебуречник, и ты выскочила замуж.

Притворное недовольство Ника сменилась хитрой улыбкой, обнажая привлекательные

ямочки на щеках.

– Значит, вот какого ты обо мне мнения?!

Соня изобразила обиду, а оттопыренная нижняя губа плавно подалась вперёд.

– Ну-ну, не дуйся! Кстати, тебе идет каре!

Софья действительно выглядела отлично: пепельный оттенок волос подчеркивал фарфоровый оттенок кожи без видимых дефектов. Стрижка в стиле удлинённого каре делала её моложе своих лет. За счёт высоких каблуков и юбки чуть выше колен, её ноги, казалось, росли от ушей, а небесного цвета блузка добавляла глубины её ясно-голубым глазам.

– Я сгораю от любопытства и жажды, но если хорошенько подумать, то больше от жажды! Что пьешь?

Она повесила пальто на вешалку и обвела взглядом зал в поисках официанта.

– Двойной экспрессо.

– Фу, жизнь итак сплошная горечь, а тебе, вероятно, мало. Ручаюсь, без сахара!?

Ник засмеялся.

– Ты что будешь?

Софья устроилась на скамейке и небрежно махнула рукой.

– Минимум капучино!

– А максимум?

– А максимум: дом на берегу моря, во дворе – мокрого полуголого спортсмена, который принёс бы много-много вкусных водянистых коктейлей. Потому что напоминаю: я просто умира-а-аю от засухи!

– Пожалуй, обойдемся минимумом. – улыбался Ник.

В радиусе занятного ими столика по-прежнему не наблюдалось персонала.

– К сожаленью, от жажды тебя спасёт не мокрый спортсмен.

– Мокрый полуголый – прошу обратить внимание!

– Извини! На спортсмена я, вообщем-то, не тяну, но сестру из лап коварной засухи вырвать сумею.

Ник проследовал к барной стойке и спустя пару минут вернулся с чашкой ароматного кофе и маленькой плиткой горького шоколада на блюдце.

– Позволь угадаю, – ехидно произнесла Софья, – что ты нашёл в забегаловке, где даже официанты прячутся от клиентов!?

– Я и сам не догадываюсь. Открой мне глаза!

–… бесплатную шоколадку! Та-да-а-ам!

Ник обворожительно улыбнулся, и на смуглом лице вновь обнажились скрытые ямочки.

– И давно это у тебя!? – спросил он.

– Что именно?

– Большие способности в дедукции?

– Чуть раньше, чем Конан Дойл прославился Шерлоком Холмсом!

Аромат вкусного напитка заставил Софью на секунду забыться, прикрыв глаза от удовольствия. Она сделала два аккуратных глотка и спросила:

– Как твоя картинная галерея?

– Превосходно, готовлюсь к открытию.

– Что будешь в ней представлять?

– Есть

пара весьма необычных идей… Но их нужно хорошенько продумать.

Соня вопросительно посмотрела на брата. Однако, спрашивать не стала, зная его привычку отмалчиваться, если тот не готов раскрыть карты.

– Неужели муза Элеонора так вдохновляет моего неугомонного братика творить поистине шедевры?

Ник выдавил снисходительную полуулыбку, но ни словом не обмолвился.

– Кстати о вдохновителях. – продолжила Софья. – В среду звонила Эля и спрашивала совета, где отметить день рождения. Я предложила кафе, куда устроилась на работу. Оно откроется как раз весной. Всё-таки место новое, не то что эти заезженные ресторанчики в стиле её манерного амплуа. К моему удивлению, она заинтересовалась. Ты знаешь, Женька – хозяйка кафе, так здорово все придумала: меню, интерьер, место! Мы так подружились, что я вызвалась помогать ей в обустройстве кафе. Ведь у меня куча времени, пока не началась сессия. Да и хорошая прибавка к зарплате мне обеспечена. Она великолепная девушка, и вас непременно надо познакомить!

– Помню: звонок среди ночи… Ты хотела выплеснуть бурю эмоции от знакомства с ней. И, похоже, я ничего не пропустил! – Ник вкрадчиво осмотрел сестру, сгорающую от преисполненного энтузиазма.

– Глупый, мне просто хотелось поделиться с тобой! А в первую очередь услышать твой голос…

Она осторожно подводила к теме, которую давно собиралась обсудить с ним. На фарфоровом лице неистовая радость сменилась невольной грустью.

– Я так скучаю по вечерам, когда мы садились за стол все вместе: ты, я, мама и папа…Ники, в последнее время он ходит такой хмурый и подавленный… И ты не хуже меня знаешь причину. Позвони ему!

Софья положила горячую ладонь на руку брата, стараясь найти в миндальных глазах оправдание последней надежде на мир и спокойствие.

– Нет, нет и ещё раз нет! – отрезал он. – Я не стану обсуждать эту тему!

Грубоватый тон сменился на более лояльный, и он потрепал сестру за аккуратный носик.

– Достаточно того, что ты суешь эту маленькую сливку в мою личную жизнь.

– Интересно, кто кроме меня скажет правду? Твоя Эля – грымза! Ты, кстати, не передумал на ней жениться?

– Ты узнаешь первая о моем решении. Но когда придет время!

– Знаешь, кто ты?

– Скажи!

– Выпущенный на землю рак!

– Это ещё почему?

– Да ты вечно упираешься, а потом ползешь назад. Уж поверь мне, твоя Эля – тот ещё сотейник. Она пожарит тебя без добавления масла до хрустящей корочки, и тогда сочность твоя будет безвозвратно загублена. Но ты же слишком умный, чтоб пользоваться чьим-то добрым советом, и поэтому я «умываю руки»! – она сделала глоток кофе. – А подарок ты ей подготовил?