Семь мармеладных поцелуев
Шрифт:
Серьезные и немногословные мужчины — такие как Никита Подольский — никогда не привлекали Катю. Она находила их скучными и почти сразу стремилась прекратить с ними общение. Сам же Подольский ее даже немного раздражал, особенно в моменты, когда строил из себя зазнайку и исправлял неправильно произнесенные девушкой слова.
Однако, несмотря на все это, сердце Кати почему-то учащенно забилось при виде того, как Подольский вошел в кафе и направился в сторону, где она сидела за столиком, пила латте и ждала парня, с которым ее предложила познакомить бывшая коллега Юля. Девушку
Минуты через две пришел Владислав — красивый и высокий брюнет, с располагающей к себе улыбкой и задорно блестящими карими глазами. Он был достаточно разговорчив, парой слов обмолвился о своем небольшом ресторанном бизнесе и много интересовался самой Катей, однако внимание девушки почему-то было сосредоточено на Никите. Вернее, на его спине.
Подольский заказал американо, достал ноутбук и что-то начал печатать. Катя сомневалась, что Никита — тайный писатель, поэтому решила, что он работает. Даже в выходной день. Ужас!
— Катерин, вам не интересно со мной общаться? — внезапно спросил Владислав.
Катя быстро переключила свое внимание с Подольского на сидящего напротив нее мужчину, изогнула брови и произнесла:
— О чем вы?
— Я спросил, любите ли вы филармонию, но вы молчали и смотрели в сторону. Кажется, на того парня за ноутбуком.
— Ох, нет. Я просто задумалась. — Катя лучезарно улыбнулась и похлопала длинными ресницами.
Больше она не засматривалась на Подольского, лишь украдкой бросала на него короткие взгляды.
Минут через двадцать Владиславу позвонили и сообщили о каких-то неполадках на работе. Извинившись перед Катей, он оплатил счет и спешно покинул кафе.
Допивая заказанный после кофе молочный коктейль, девушка гипнотизировала спину Никиты, которая в простой серой толстовке выглядела широкой и надежной. Кате хотелось, чтобы Никита обернулся. Тогда она сделает вид, что только что заметила его и небрежно помашет.
Но Подольский был полностью сосредоточен на работе.
Состроив недовольную гримасу, Катя двумя большими глотками допила молочный коктейль, надела плащ и вышла из кафе, демонстративно игнорируя ту сторону зала, где сидел Подольский.
Однако далеко уйти с гордо поднятой головой у нее не получилось — снаружи вдруг полил дождь, да такой сильной, что находящихся на улице люди промокли в считанные секунды.
Послышался визг и шлепанье ног по мокрому асфальту. Несколько человек, прикрывая голову ладонями, забежали под козырек кафе, где стояла Катя, и принялись отряхиваться.
— Вот блин, — пробормотала девушка, недовольно глядя на усиливающийся дождь.
— Нет зонта? — послышалось сзади.
Обернувшись, Катя увидела Подольского. Сердце, которое уже давно угомонилось, вновь начало биться быстрее, чем обычно.
— Да. Не взяла, — сказала она и закусила губу.
Родители воспитали Катю так, что она всегда морально возвышалась над всеми своими собеседниками. Девушка получила хорошее образование и
Однако с Никитой Подольским Катя остро чувствовала его преимущество над ней. При нем почему-то она путалась в словах, произносила что-то неправильно или могла долго соображать над чем-то очень простым. Почему это происходило, девушка не понимала, и это ее страшно злило. В свою очередь эта злость на ситуацию перешла на Подольского, и Катя стала его недолюбливать.
И вот сейчас он стоял перед ней, возвышаясь как морально, так и физически, но почему-то Катя не чувствовала раздражения или злости. Единственное, о чем она могла сейчас думать — это то, как хорошо сочетается серые толстовка и пальто с цветом глаз Подольского. Она даже забыла о ливне и о том, что у нее нет зонта. Остались только глаза человека, стоящего рядом с ней. Серые, чистые и прохладные глаза, похожие на сумрачное осеннее небо.
— А я взял. — Никита продемонстрировал сложенный салатовый зонт. — Могу проводить до метро.
— О, спасибо, — выдавила из себя Катя, дивясь тому, куда делось ее красноречие.
Никита протиснулся через стоящих рядом людей, открыл зонтик и, повернувшись к Кате, молча предложил ей свою руку, согнутую в локте. После недолгого колебания, девушка взяла Подольского под руку, и они шагнули под проливной дождь.
Крупные тяжелые капли отбивали по зонту быструю барабанную дробь. Зонт был не очень широким, поэтому Катя плотнее прижалась к Подольскому, чтобы не намочить плечо, на котором висела дорогая сумочка.
— Может, ускоримся? — предложила Катя, наблюдая, как дождь только усиливается. Если еще и ветер задует, то зонт уже их не спасет, а в апреле месяце промокать очень опасно.
Никита угукнул и зашагал быстрее.
Вскоре они добрались до метро, миновали турникеты и спустили в подземку.
— Тебе куда? — спросила Катя, стрельнув глазами сначала направо, а затем налево.
— На Электрозаводскую. — Никита махнул рукой направо, подошел к лавочке, сел на нее и привалился спиной к мраморной стене. Вид у него был уставший, а ведь они даже не бежали. Такой слабенький.
— Устал? — спросила Катя, встав напротив.
— Есть немного, — ответил Подольский, прикрыв глаза.
— Надо больше спортом заниматься, — посоветовала девушка, внезапно ощущая преимущество над Подольским. Правда, не моральное, а физическое. — Я вот четыре раза в неделю спортзал посещаю.
— Приму к сведению, — тихо отозвался Никита.
Приехал поезд и Катя, которой было по пути с Подольским, подошла ближе к краю платформы. Двери открылись, и из вагона повалил народ. Катя обернулась, думая, что Никита стоит рядом, но, увидев его все еще сидящим на лавочке, удивилась.