Семь мармеладных поцелуев
Шрифт:
— Эй, ты разве не едешь? — крикнула она ему.
— На следующем, — ответил Подольский.
Пожав плечами, Катя шагнула в вагон. Оставшись у дверей, она снова посмотрела на Никиту и только сейчас заметила, что левая сторона его пальто намокла из-за того, что он наклонял зонт ближе к девушке. Что-то ёкнуло в Катиной груди, и на фразе «осторожно, двери закрываются» она выскочила из вагона и подбежала к Подольскому.
— Не нравится мне твое состояние, — произнесла она, вспомнив, как видела его недавно в больнице. — Может, вызвать скорую?
Никита приоткрыл
— Я просто устал.
Катя недоверчиво посмотрела на парня, пожевала нижнюю губу и решительно плюхнулась на лавочку рядом с ним.
— Тогда буду сидеть с тобой, пока ты не отдохнешь.
Никита закатил глаза, вздохнул и встал с лавочки.
— Я в норме, смотри. — Он попрыгал на месте и изобразил искусственную улыбку. — Поехали.
Засунув руки в карманы джинсов, он подошел к краю платформы и уставился в тоннель, откуда должен был приехать поезд.
Катя послушно встала и подошла к Никите.
— Тебе до какой? — спросил Подольский, когда они уже вошли в вагон и заняли свободные места.
— Измайловская, а тебе?
— Дальше.
Размеренный стук колес и легкое покачивание вагона баюкали лучше всякой колыбельной. Не спавшая полночи из-за сериала Катя то и дело впадала в легкую дремоту, но сразу же просыпалась, так как боялась завалиться на Никиту или на сидящую с другой стороны грозного вида женщину. Однако в какой-то момент девушка потеряла бдительность и уснула. Ей даже успел присниться сон, в котором она шла под зонтом с мужчиной, лица которого не видела. Катя крепко держала этого мужчину под руку и всей душой ощущала счастье.
— Станция Измайловская, — донесся до Кати голос из реальности.
Открыв глаза, она поняла, что все это время лежала на плече, которое принадлежало Подольскому. Плечо было удивительно мягким, удобным и приятно пахло свежестью кондиционера.
— Твоя станция, — сказал Никита, коснувшись Катиной руки.
— А, да, точно. — Она резво вскочила, накинула на плечо сумочку и, попрощавшись с Подольским, выскочила из вагона. Затем обернулась, поймала на себе взгляд Никиты и зачем-то помахала ему. Поколебавшись, Подольский медленно поднял руку и тоже ей помахал.
Двери закрылись, и поезд увез Никиту дальше, к станции Первомайская. И когда вагон скрылся в темном тоннеле, Катю как громом поразило: Подольский говорил, что ему надо выйти на Электорзаводской, которая располагалась перед Измайловской.
— Он что, тоже уснул или… — пробормотала Катя, так и глядя в тоннель.
Мысль о том, что, возможно, Никита решил проводить ее, вызвала улыбку на губах девушки. Конечно, это всего лишь домыслы, но ведь он предложил проводить ее до метро и держал зонт так, чтобы на нее не попадал дождь.
Когда Катя вышла из метро и медленно пошла к дому, ее телефон издал звук входящего сообщения.
«Это Влад. Прости, что пришлось так быстро завершить наше свидание. Если ты не против, то давай встретимся в следующие выходные».
Влад почти полностью соответствовал требованиям Кати. Он был бизнесменом, который не тараторил без конца
Владу девушка не стала отказывать. Написала, что согласна на встречу в выходные, а сама в этот момент думала о невероятно красивых глазах Подольского, которые были так похожи на мрачное осеннее небо.
Глава 14
Девушкам не нужен добрый и хороший парень. Девушкам нужен злой
как собака мужик, который будет добрым и хорошим только с ней.
Так незаметно прошел еще один месяц моей работы в «Элли». И, надо признать, что был он не таким уж и ужасным. Напряженным — да, но не ужасным. Несмотря на задержку выпуска новой продукции, Ларский пребывал в хорошем настроении, потому что утроенную прибыль начала приносить продукция первых линеек. А случилось это из-за смены упаковки, над которой потрудилась я. После объявления об успешных продажах в первые дни я была уверена, что это мой счастливый билет в ряды дизайнеров, но Ларский не спешил переводить меня.
— Это еще не показатель. Ты должна зарекомендовать себя, — неизменно ответил он на мой очередной вопрос о переводе.
— Я вам, можно сказать, прибыль повысила, и где благодарность? — с досадой произнесла я.
— Премия тебе будет, довольна?
— Довольна, но я хочу быть дизайнером! Александр Сергеевич, ну зачем я вам тут нужна, а? От меня же одни проблемы. Вчера я отправила в шредер несколько важных договоров, а на той неделе нечаянно смахнула со стола ваши наушники и наступила на них…
— Хватит ныть! Лучше скажи, ты принесла мне оладьи?
Я закатила глаза к потолку. После того, как Ларский «погостил» у меня дома, то приобрел отвратительную привычку заказывать у меня еду. Напрасно я напоминала ему его же слова о том, что я работаю не в столовой. Ларский твердо стоял на своем и грозился даже уволить меня, если я не приготовлю ему что-нибудь вкусное. Правда, просьбы эти были не такими уж и частыми — примерно раза два в неделю, — да и к тому же он всегда позволял мне уйти в эти дни пораньше на час или даже два.
— Да, принесла, — ответила я. — Встала на час раньше, чтобы их приготовить.
— Значит, сегодня уйдешь на час раньше, — великодушно произнес Ларский.
— Спасибо.
Блин, надо было сказать, что проснулась раньше на два часа…
О том, что я иногда готовлю для Ларского, знал один Никита. Каждый раз, видя, как я несу в его кабинет контейнер, Подольский загадочно улыбался, что мне очень не нравилось.
Этот раз не стал исключением.
— Что лыбишься? — не выдержав, шикнула я.