Семь миров: Оракул
Шрифт:
«Енк оставил часть своей армии драться, а сам уходит с народом в спасительный мир», — подумала она. Он был окружен густой сетью из сфер и звездолетов, и к нему было не подойти.
Атла решила дать приказ отступать. Даже несмотря на то, что половина войска императора улетала, все равно пацифов оставалось так много, что ее войско не выстояло бы, но был шанс сбежать. Она хотела уже повернуть к своим кораблям и уводить их, как в последний момент заметила, что с левого фланга от колонны пацифов, возглавляемой Енком на них мчится армия из
Лан Тид был уже здесь, и он видел, что пацифы атаковали его дочь, и не простил этого. От осознания, что завязывается полномасштабная война, Атла прижала к лицу руки. Отец всегда был очень агрессивен в схватках, уничтожал без разбора всех. Пацифов он ненавидел не меньше, чем тулонцев, и этот бой не мог закончиться ничем хорошим.
Атла наблюдала за дракой со стороны. Лан разрушил их строи и погнался за Золотым кораблем императора. Енк вел себя очень странно. Он не реагировал на преследование, не отстреливался, летел прежним курсом, как будто не видел опасности. Даже в эту минуту он был верен союзу Оракула и выбирал мир. Атла не выдержала и кинулась в бой. Все внутри нее бушевало, она не могла позволить отцу уничтожить ее друга и надеялась защитить пацифа, не подозревая того, что Енк все еще был в другой части галактики, а резиденция императора пуста и идет автопилотом к Голубой планете.
Расширенный Оникс начал двигать орбиты планет. Магнитное поле, силами которого содержался внутри планетный мир, исказилось. Планета поменяла полюса. Все происходило слишком стремительно. Ледники превратились в лужи, вода медленно стала стекаться в пустоты и в глубинные города. Только Ари был защищен от потопа. Оставшиеся в столице люди держались из последних сил. Никто точно не мог предсказать, что с ними будет происходить дальше.
Тулонцы направили через портал все свои капсулы. Долг обязывал Марсия лететь на корабле совета Двенадцати, хотя ему и было сложно оставаться с генералами в одном пространстве, но ради возможности быть у управления переселением, он терпел ненавистную компанию.
Их огромное серебрёное судно в форме диска медленно двигалось через тоннель. За ним длинными нитями растекались по пространству ферромагнитные капсулы. Горожан вывозили на похожих дисках, но меньшего размера.
Марсий не оглядывался назад. Он не хотел запоминать Тулону в новом обличие, удерживая при себе лишь воспоминания о его прежнем мире. Он всегда считал себя в этом мире чужим, стремился улететь в другой. И только теперь, только в этот самый миг осознал, насколько крепко был повязан с родной планетой, и как больно ему было от того, что она погибала.
— Никто не знает ее дальнейшей судьбы, — произнёс генерал Грон. — Мы проделали большой труд, чтобы оживить планету. Может, тепло, которого ей всегда недоставало, сотворит чудо, и она оживет без нас.
— Без нас, — повторил Марсий.
Он много думал о своих предках, которые сотнями поколений жили и умирали на Тулоне,
Карий и Гейла летели на другом корабле, с сотней других тулонцев, позади него. Карий был старшим пилотом на этом судне. Гейла оставалась с ребёнком в пассажирском отсеке. Эти три человека были единственными, с кем Марсий постоянно связывался и узнавал о их самочувствии, мыслях и происходящем.
Марсий не переставая твердил, что совет обязан посадить тулонцев на выбранные им территории. Совет не давал однозначного ответа. Репутация Марсия одерживала над ним верх, ему по-прежнему не доверяли.
Корабль стал входить в портал. Перескок произошёл, их выкинуло на орбиту Оранжевой планеты за мгновение, и сразу они оказались между кораблями крамов и пацифов, которыми она была заполнена. Это было неожиданно. Все понимали, что будет война, но не знали, что так скоро.
— Крамы сражаются с пацифами! — оценив обстановку, доложил генерал Триян.
— Нам нужно выбрать сторону! — призвал Агатон.
— Нам нужно не вмешиваться в драку и улетать, — настаивал Марсий.
— Но это наш шанс разбить крамов! — не согласился Агатон.
Марсий всматривался в краморовские кристаллы. Атлы не должно было быть среди них. Она и ее люди первые ушли с Крамы и не стали бы воевать. Марсий верил, что она уже движется к своему любимому острову. Ему хотелось, как можно скорее присоединиться к ней, но он обязан был оставаться со своим народом.
В обсуждение вмешался генерал Грон:
— Я согласен с Агатоном. Армия шамана самая многочисленная. Когда шаман разобьёт пацифов, то доберётся до нас, нам надо поддержать пацифов.
Агатон встал возле центра связи с остальными кораблями и произнёс:
— Объявить всем, что мы сражаемся против крамов на стороне пацифов. Всем гражданским кораблям, приказываю лететь к Голубой планете!
Тулонские капсулы стали вливаться в потоки битвы. Свои силы они направили против кристаллов, но не все пацифские сферы истолковали их решение верно. Часть пацифских кораблей окрыли огонь и против тулонцев тоже.
— Войско императора не организовано, — наблюдая за хаотичной схваткой с удивлением обнаружил Марсий. — Это не похоже на Енка. Они движутся разрознено, разбиты на группы.
— Мы пытаемся послать императору сигнал, но он не принимает его, — доложил генерал Грон.
— Это потому, что его корабль слишком далеко, много взрывов и помехи, — анализировал генерал Триян.
— Позвольте мне лететь к нему и разговаривать о совместном уничтожении крамов! — попросил Марсий.
Агатон посмотрел на него вопросительно. Это было дерзким предложением, но, получив первые цифры о потерях тулонцев, он отпустил его:
— С пацифам нам нужно сотрудничество! — строго приказал генерал. — Лети!