Семь Оттенков Зла
Шрифт:
— Шепчет.
Отличный способ замаскировать голос, — подумал Мэтью. Он с трудом оторвал взгляд от цепи и замка и перевел его на Форбса.
— Это всего лишь мое мнение, сэр, но я его выскажу. Вы видите этого духа, либо когда находитесь под действием снадобья, либо на грани сна. Вы чувствуете себя виноватым в смерти своей жены, поэтому так хотите вернуть ее к жизни. Если Мэри любила вас при жизни, как вы утверждаете, то я не вижу причин, по которым ее призрак хотел бы лишить вас многих оставшихся лет, чтобы утянуть с собой в загробное царство. Это не похоже на любовь, сэр, это похоже на эгоизм. А если то, что
Форбс молчал. По серому лицу, казалось, пробежала дрожь, а мышцы челюстей напряглись. Мэтью приготовился к тому, что его сейчас вышвырнут из комнаты, но вместо того мужчина измученно улыбнулся и сказал:
— Вероятно, вы бы ей понравились.
Это был не тот ответ, которого ожидал Мэтью. Он даже надеялся, что вызовет гнев этого человека. Гнев иногда возвращает в реальность лучше любых увещеваний. Однако это не сработало.
— Я ценю, что вы честно высказали свое мнение, — сказал Форбс. — Но я знаю, что я не сумасшедший. И знаю, что Мэри приходит ко мне по ночам. Да, я бываю одурманен зельями Дункана и мало сплю, но для меня Мэри такая же явная, как и вы. А что касается эгоизма — Мэри была далека от него, как это место от… скажем, Москвы. Именно она побудила меня сбросить с себя бремя семейного дела. Найти покупателя для компании, получить, что мне причитается, и оставить кредиторов на нового владельца. Она предложила продать компанию братьям, но я не хотел, чтобы «Тракстон-Компани» принадлежала этой семье. К тому же ни Харрис, ни Найвен не смогут вытащить семейное дело из долговой ямы, на краю которой оно уже стоит. Они сорили деньгами, сколько я их помню, в то время как я изо всех сил пытался выровнять корабль. Я всю жизнь хотел найти свою тихую гавань и вот, благодаря Мэри, нашел ее.
— Тем меньше причин для Мэри желать вашей смерти, — сказал Мэтью. — Вы так близко от того, чтобы обрести свою тихую гавань при жизни, а она хочет, чтобы ваша жизнь закончилась? Нет, сэр, для меня это не имеет смысла. Мир духов, конечно, считается непознанным, но я не думаю, что души людей могут там так сильно измениться.
— Если вы просто увидите Мэри, ваши сомнения испарятся. Я бы посоветовал вам несколько ночей поспать в углу этой комнаты, но, я полагаю, тогда Мэри не придет. Она хочет, чтобы ее видели только мои глаза.
Мэтью на мгновение задумался над идеей, озвученной Форбсом. Затем он высказал мысль, пришедшую ему в голову:
— Если вы не откажете мне в любезности, мистер Тракстон, в следующий раз, когда Мэри придет, пожалуйста, задайте ей вопрос.
— Вопрос?
— Да, сэр. Ответ на этот вопрос должны знать только вы и она. Не упоминайте об этом никому в доме. Ни братьям, ни доктору, ни Уиксу… никому. Задайте этот вопрос и выясните, что Мэри знает о вас и о себе.
Конечно, — подумал Мэтью, — если дело в том, что Форбс действительно сошел с ума, он умудрится услышать правильный ответ, нашептанный призраком в его голове.
Однако попытаться стоило.
— Вы сделаете это для меня, сэр?
Форбс уставился в огонь и ничего не сказал. Его лицо было пустым. Мэтью считал, что Форбс пытается допустить мысль о том, что если кто-то играет роль Мэри, то такой вопрос может сбросить маски. Но каково Форбсу будет столкнуться с
— Обещать не могу, — проворчал Форбс, оставаясь верным своим убеждениям. — Что могут значить земные воспоминания для небесного духа?
Мэтью зашел так далеко, как только мог. Он снова взглянул на навесной замок и цепь, подумав, что наличие их в комнате Форбса было всего лишь демонстрацией контроля со стороны его братьев. Это напомнило ему о вопросе, который он чуть не забыл задать.
— Сегодня утром, направляясь в деревню, я прошел мимо лачуги, примерно на полпути к Браунс-Харбор. Вы понимаете, о каком месте я говорю? Она отстоит довольно далеко от других хижин.
— Знаю. Мы с Мэри проходили мимо нее много раз. А что с ней?
— Там кто-то живет?
— Понятия не имею. Я никогда там никого не видел. А почему вы спрашиваете?
— Она выглядела заброшенной. Мне просто стало любопытно.
Упомянуть ли о новом навесном замке и запорной пластине?
Нет, — решил Мэтью.
Он встал.
— Что ж, пора мне откланяться. Вы подумаете о моей просьбе?
Форбс взял в руки книгу и открыл ее на том месте, на котором остановился.
— Хорошего вам дня, — сказал он.
Решатель проблем вышел из комнаты, чувствуя, что он скорее предпочел бы снова сразиться с одноглазым медведем, чем заплутать в мире духов и безумия… или хитрого обмана. Эта история ему не нравилась, какой бы ни была правда. По крайней мере, у медведя сразу понятно, где находятся зубы.
Глава 8
Остаток дня прошел спокойно. Почти ничего не происходило, за исключением того, что Мэтью заставили вздрогнуть от неожиданности в коридоре, когда он уже заносил кулак, чтобы постучать в дверь Харриса.
— Чем я могу вам помочь? — спросил Харрис, который как раз спускался в коридор с лестницы.
— Ох… боюсь, мне можете помочь не вы. На самом деле, я надеялся перемолвиться парой слов с Симоной.
Харрис помедлил с ответом. Он дал себе время на то, чтобы втянуть нюхательной табак каждой ноздрей. Излишки он медленно отер носовым платком и лишь после этого внушительно посмотрел на Мэтью:
— Лучше бы вам отказаться от этой затеи, — сказал он. — Моя жена — очень чувствительная натура. Вся эта история с моим братом сильно действует ей на нервы.
— Она никогда не выходит из комнаты? — спросил Мэтью.
— Иногда я вожу ее на прогулки. Когда она готова выйти. В последнее время это случается совсем нечасто.
— Харрис? — донесся женский голос из-за двери. Мэтью он показался слабым и дрожащим. — Пожалуйста, побудь со мной, — жалобно, с мольбой простонала женщина.
— Прошу меня простить. — Харис оттеснил Мэтью и положил руку на дверную ручку. — Я должен позаботиться о своей жене.
— Понимаю. Но, может, найдется момент, когда я все же смогу поговорить с ней?
Харрис посмотрел на Мэтью, его взгляд сделался тяжелым.
— О чем бы вы ни спросили Симону, это обязательно расстроит ее. Лучше скажите, что я могу вам поведать, чтобы удовлетворить ваше любопытство. — Его будто осенило. — О! — усмехнулся он. — Вы, должно быть, хотите оценить, насколько слабая и больная женщина способна примерить на себя образ призрака и посетить спальню Форбса?