Семь Оттенков Зла

МакКаммон Роберт Рик

Мэтью разбудил стук Уикса, возвещавший о завтраке. Взглянув в голубое стекло окна, Мэтью увидел не солнечный свет вчерашнего утра, а что-то похожее на туманный полумрак. На ум отчего-то пришла формулировка Харриса. У вас мягкое и уступчивое выражение лица. Похоже, для Харриса это было оскорблением.

Пока Мэтью брился и умывался, ему пришло в голову, что мягкое и уступчивое выражение лица — это как раз то, чего Харрис желал, когда пришел в дом номер семь по Стоун-Стрит, чтобы отыскать «доблестного героя «Уховертки». Возможно,

хитрая натура Харриса подсказала ему, что истории в статьях преувеличены, и в агентстве «Герральд» он найдет добропорядочного мальчишку, который запросто подтвердит безумие его старшего брата.

Мэтью стало интересно, какой была бы реакция этого человека, застань он в офисе Грейтхауза. Прошу прощения, сэр, я, должно быть, ошибся адресом. Скорее всего, вот такой.

За столом для завтрака собралась уже привычная компания: Харрис, Найвен, Гэлбрейт и Зоя. Страдалец, ожидающий свидания с духом покойной жены, так и оставался в своей комнате.

Этим утром Зоя даже не взглянула на Мэтью. Он отметил, что сегодня она куда больше и показательнее любезничает с Найвеном, который болтал о своем интересе к скачкам в Англии, и о том, как много он заработал на ставках.

Когда Уикс после завтрака убрал посуду, Харрис обратил свое внимание на неразговорчивого Мэтью.

— Какие у вас планы на день? — спросил он. — У нас есть колода карт, и мы собираемся сыграть в «Джинго» по парам, если вы присоединитесь.

— Спасибо, но нет. Я, пожалуй, снова спущусь в таверну.

— Бойтесь тамошнего эля, — предостерег доктор, глядя на Мэтью поверх своих очков. — Я попробовал его, и он вынудил меня тут же потянуться к своей аптечке.

— Я пойду с вами, — предложил Харрис и не смог удержаться от ухмылки. — Чтобы присмотреть за вами, так сказать. В конце концов, кому-то может понадобиться затащить свое тело обратно на холм.

Будучи заядлым игроком в шахматы, Мэтью подумал, что черный конь только что сделал свой ход.

— Я уверен, что смогу затащить себя на холм, если до этого дойдет. А до этого не дойдет.

— Но вы же не будете против моей компании! Эти деревенщины там, внизу — недостойные спутники для такого утонченного молодого человека, как вы.

Мягкое и уступчивое выражение лица, — снова вспомнил Мэтью. Он изобразил легкую улыбку.

— Я, конечно же, был бы признателен вам за компанию, но мне нравятся прогулки в одиночестве. Они обостряют мышление. Кроме того, я не хотел бы лишать вас удовольствия от игры и уж точно не хотел бы мешать вашей заботе о Симоне.

Ухмылка Харриса чуть померкла, но заметил это только Мэтью.

— Я хочу сказать, — продолжил молодой решатель проблем, — что ваша щедрость по отношению к гостю не должна перевешивать потребности жены в муже на случай, если она позовет вас в течение дня. Не так ли, доктор?

Гэлбрейт пожал плечами.

— Большую часть дня она спит, но вы правы, она может заволноваться, если позовет Харриса, а его не окажется рядом.

— Но ведь вы можете позаботиться о Симоне, пока меня не будет, не так ли, Дункан? — Черный конь снова пришел в движение. — Я не хочу, чтобы у нашего юного друга были какие-то неприятности. Он говорил мне, что вчера этот идиот Йейтс Джонси приставал к нему из-за денег, которые

я уже заплатил.

— Мне кажется, — сказал Мэтью с невозмутимой улыбкой, — что муж может дать то, чего не сможет ни один врач. Любовь и терпение.

— Хорошо сказано. — Гэлбрейт хлопнул в ладоши, когда ухмылка Харриса испарилась. — А теперь давайте перейдем к «Джинго».

Зоя сказала что-то на родном языке, пристально глядя на Мэтью.

— Что это значит? — спросил он.

— Поговорка моего деда. У каждого своя игра.

Мэтью понятия не имел, что это должно было ему сказать. Если только Зоя не догадалась, что он собрался в деревню не только за элем. Он подозревал, что Харрис тоже об этом догадался.

— Ради бога, отпустите Корбетта! — воскликнул Найвен. — Харрис, ты уже должен мне тридцать с лишним фунтов за предыдущие партии, и я планирую увеличить твой долг до шестидесяти.

— Тогда занимайтесь своими делами, — сказал Харрис Мэтью. В его голосе слышались ледяные нотки. — Имейте в виду, погода меняется. Я бы не хотел оказаться на дороге для карет, если начнется сильный дождь.

— Спасибо. Всем доброго дня.

Мэтью отправился в путь и открыл парадную дверь поместья. Он увидел, что туман, предсказанный Илаем Бейнсом, опустился и окутал землю складками мерцающих бледно-серых и голубых тонов. Воздух был намного холоднее, чем накануне, и тяжелел запахом моря. Мэтью хотел вернуться в свою комнату за плащом, который привез с собой в багаже, но передумал. Раз уж он выбрался из дома, лучше действовать по плану.

Внизу, в окутанном туманом лесу, Мэтью остановился у старой хижины, чтобы проверить, цел ли сверток. Он был на месте, поэтому Мэтью спокойно продолжил путь. На торговом посту он оказался в компании все того же служащего, что и накануне. Мэтью предположил, что это был Том Браун, основатель Браунс-Харбор или кто-то, связанный с основателем родственными узами. На торговом посту две женщины покупали продукты: бекон и кукурузную крупу. Мэтью подождал, пока они закончат покупки и уйдут, прежде чем подойти к прилавку.

— Быстро вернулись, — сказал Браун вместо приветствия. — Чем могу помочь?

— О, сегодня я здесь в поисках информации. Не могли бы вы посмотреть в своей бухгалтерской книге, кто в последнее время покупал навесные замки и запорные пластины?

Браун искоса взглянул на него.

— А почему вас это интересует?

— Как вы знаете, я работаю с семьей Тракстон, так что это важно. — Мэтью решил, что стоит надавить посильнее. — Я прошу от имени самого Форбса.

— Просьба… странная, — поколебался Браун.

— Да, сэр, я понимаю, но… — Мэтью явно требовался аргумент покрепче. Он полез в карман и протянул Брауну золотую гинею. — Форбс уполномочил меня подарить это вам за ваши хлопоты.

— Какой ослепительный блеск! — Глаза Брауна загорелись. — Хорошо. Я полагаю, это для благого дела. — Монета была принята, и почти сразу Браун сказал: — Это мистер Харрис купил замок утром десятого декабря. Правда, запорную пластину он не покупал. У меня их уже не осталось. Знаете, они ведь никому здесь не нужны. Мы — сплоченное сообщество, и последний, кто нанес кому бы то ни было обиду, получил кнутом от Берта Энсона. Он… вы могли бы назвать его нашим законником. Хотя… погодите-ка, кое-что я припоминаю! У меня было четыре замка. Помнится, один был сломан и не закрывался. Дайте-ка я еще немного посмотрю.