Семь пар железных ботинок
Шрифт:
— И не жалко тебе было бы барыню? — спросил он.
— Она других не жалела, и ее жалеть нечего!
Пришлось завбибу, идя навстречу читательскому запросу, искать книжку с веселым концом. Такой книжкой оказался «Конек-Горбунок». Гибель злого царя в котле с кипятком, несомненно, должна была понравиться жестокосердному любителю счастливых развязок.
В библиотеке Ваньку интересовало все. К тому же явная молодость завбиба позволяла Ваньке держаться на равной с ним ноге.
— Чего ты все время пишешь? — спросил он. — Вчера писал и сегодня опять пишешь.
На этот раз завбиб писал не стихи,
— Дай я тебе пособлять буду! — предложил Ванька.
Уступая половину рабочего места и своих обязанностей самоуверенному юнцу, завбиб вовсе не хотел его эксплуатировать, а только показать на практике, как ответственна, сложна и трудна библиотечная работа.
К его удивлению, через час активист читатель прекрасно освоил искусство инвентаризации (на долю завбиба приходилась только классификация книг). Ванькин почерк, хотя и излишне старательный и по-детски округлый, не портил ни формуляров, ни инвентарной книги.
Просидев часа два за столом, Ванька начал чувствовать то, что давно уже мучило завбиба, — холод.
— Почто печку не топишь? — спросил он.
Ответить на этот простой вопрос было не так-то легко.
Дрова во дворе казармы лежали горами, но их нужно было колоть. Искусство же колки завбибу никак не давалось. А уж он ли не старался? Выпросив для нужд библиотеки новый топор, он собственноручно выстругал перочинным ножом для него очень красивое топорище. Увы, топорище после первых двух ударов почему-то треснуло, и, хотя завбиб стянул его шпагатом, топор упрямо не хотел на нем держаться. Попытка закрепить его клиньями и клинышками ни к чему не привела. При таком положении дел завбиб со дня на день стоически откладывал начало отопительного сезона, хотя архангельский октябрь давал о себе знать все напористее.
— Кабы топор где достать, можно было бы истопить... — продолжал между тем вслух размышлять Ванька.
— Топор есть, вон там, за печкой, лежит, — не совсем бесхитростно ответил завбиб.
Ванька вытащил топор и начал его осматривать. Вначале на его лице можно было прочесть удивление, потом — нечто большее.
— Разве ж это топор?! Вот балда, вот дурень безмозглый!..
— Хороший, новый топор! — обиделся завбиб.
— Топор-то хороший. Я того остолопа крою, который топорище прилаживал!
«Остолоп» стоял в двух шагах от Ваньки. Не понимая, в чем дело, он покраснел, но мудро предпочел не сознаваться.
— Я вчера этот топор в одном месте взял, — не совсем уверенно сказал он. — Топорище, конечно, не совсем того...
— Этим бы топорищем да по пустой башке того, кто его делал! — продолжал негодовать Ванька.
— Шестнадцатый год живу, а еще ни разу не видел такого дурня, язви его в печенку!.. Березы ему не хватило, что он топорище из сырой сосны вытесал!
Так вот оно в чем дело! А завбиб-то радовался, что сумел выбрать для топорища такой прямой и ровный брусок дерева! Оказывается,
Впрочем, Ванькиной желчи хватило не надолго. Осмотрев и прикинув на вес топор, он внезапно решил:
— А топор ладный. С таким топором мы с тобой знаешь как заживем!.. Сейчас схожу насчет дровишек...
Вернулся Ванька с промысла через полчаса. Грохнул об пол тяжелой охапкой дров и пошел за другой. Пока он ходил, завбиб успел осмотреть вернувшийся на место топор. Новое, наспех сделанное березовое топорище красотой не отличалось, но было подогнано ловко и таило в себе запас прочности не на один год.
Загудело пламя в изголодавшейся печке, в библиотеке сразу поуютнело, а вскоре и теплеть начало. Тут-то и завязались разговоры.
— Ты сам откуда? — спросил Ванька.
— Из Москвы.
— То-то и слышно — говоришь чудно: все «а» да «а».
— Я-то сибирячок... С Горелого погоста. Может, слышал?
— Не слышал, — честно сознался завбиб.
— А я про Москву слышал. У вас Пресня и еще Кремль есть. Мамонты-то у вас часто попадаются?
— Кости мамонта есть в музее, — добросовестно ответил завбиб.
— А я одного в тайге нашел. Ух ты, какие мослы здоровые! Семь верст их волокли... А верно татары говорят, что за всю жизнь человек только одного мамонта найти может? Если раз нашел, то другого уже не ищи, все равно он тебе не откроется?..
— Думаю, что неверно. Есть ученые, которые всю жизнь ископаемых животных ищут. Палеонтологи.
— Ну, и находят?
— Находят. Они знают, где искать.
— Ты где учился?
— В реальном училище.
— Иксы и игреки находить умеешь? Если два уравнения с иксом и игреком?
— Умею.
— И я умею. А сам сочинить задачу, скажем, про книги можешь?
— Пожалуй, смогу, — взвесив свои силы, ответил завбиб.
— А куб «мне объяснить можешь? Про квадрат-то, если около какой-нибудь цифры справа сверху маленькая двойка стоит, я знаю, а вот про кубы...
Завел такой разговор обоих в невылазные математические дебри.
Комиссар Сидоров редко что забывал и, уж конечно, никак не мог забыть о Ваньке. Однако срочные дела позволили ему добраться до музкоманды только вечером. Заглянул туда — нет парня!
— Куда моего сибирского партизана дели?
— Не знаем...
Обругал трубу за недосмотр, разогнал всех музыкантов по ротам и сам на поиски пошел. Парень как в воду канул! Уже на обратном пути, заглянув в библиотеку, обнаружил пропажу. Видит, сидят Ванька и завбиб у печки, в какую-то книжку заглядывают и что-то пишут.
Сначала, не разобрав дела, военком рассердился.
— Ты, завбиб, мне парня стихами не порть!
Однако, когда выяснилось, что стихи ни при чем, а книга не что иное, как алгебраический задачник Шапошникова и Вальцева, сменил гнев на милость и выслушал рассказ завбиба о его знакомстве с Ванькой. Недолгие размышления комиссара сразу вылились в форму распоряжения: