Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин

Гримберг Фаина Ионтелевна

Моё настоящее имя, как ты уже понял, должно быть, — Хусейн Али. Мирза Русва — мой родич. Он договорился с моими родителями о браке моём с его дочерью Дарией. Тогда мы, я и Дария, были ещё малы и не виделись, не знали друг друга. Я и Мирзу Русву, моего будущего тестя, знал плохо, потому что он постоянно находился в чужих землях по своим торговым делам. Он брал с собой и свою маленькую дочь, он был вдовец и не хотел оставлять её одну с прислужницами и няньками. Мои родители не одобряли этого; они-то полагали, что девочке было бы лучше жить в нашем доме. Однажды Мирза Русва приехал к нам и привёз свою дочь. Мне говорили родители, что дела нашего родича пошли дурно и он вконец разорён. Но мои родители всё равно желали видеть маленькую Дарию моей женой. Я и теперь помню приезд маленькой Дарии. Это было время созревания сахарного тростника. Перед нашим просторным саманным домом на просторном дворе громоздились кучи сахарного тростника. Каждый мог брать сколько захочет. Мы не были бедны. У нас были коровы, буйволы, пахотные земли. Молоко и зерно всегда имелись у нас в изобилии. Мирза Русва показался мне мрачным и даже сердитым. Но маленькая моя

невеста очаровала меня. Дария была в новом платье, а её ножки обуты были в красивые туфельки. Браслеты на щиколотках и на запястьях, серебряное колечко в носу очень украшали её. Она была бойка, бегала со мною наперегонки, мы играли в мяч. Я желал показать ей свой ум и принялся пересказывать всё, что знал из Махабхараты [104] . Хотя мы исповедовали правую веру, но отец всё же научил меня читать хундустанские древние сказания. Мирза Русва отдавал нам дочь именно потому, что мы исповедовали правую веру Мухаммада. Я посадил Дарию на кучу сахарного тростника, угостил её тут же сахарным тростником и рассказывал с горячностью историю Рамы и прекрасной Ситы [105] . При этом я старался изобразить жестами и движениями и Раму, и Ситу, и царя обезьян Ханумана... [106] Дария смотрела на меня во все глаза. Если бы я в то время знал, что она видела и пережила в своей жизни уже столько дивного! Но я думал лишь о том, чтобы показать свои познания и умения. Она слушала мой рассказ и то смеялась весело, показывая белые зубки, то смотрела серьёзно, то вдруг пугалась и горячо требовала, чтобы всё окончилось хорошо!

104

…из Махабхараты... — Махабхарата — эпос народов Индии, состоит из восемнадцати книг.

105

…историю Рамы и прекрасной Ситы... — Рама и его жена Сита — персонажи «Рамаяны» — древней индийской эпической поэмы, написанной на санскрите.

106

...и царя обезьян Ханумана... — царь обезьян Хануман, верный друг Рамы, также один из персонажей «Рамаяны» и индийского фольклора.

Заколыхалась соломенная занавеска на двери, и вышли мои родители и Мирза Русва. Они смеялись, увидев нас, и были довольны нашей завязавшейся дружбой.

— Наши дети будут славной четой! — сказал мой отец.

В тот день Мирза Русва увёз Дарию-биби, но вскоре он приехал один. Мои родители и он говорили о чём-то и горячо спорили. Потом Мирза Русва уехал, и я заметил, что он выглядел ещё более сердитым. Мои родители совещались. Не знаю, как я догадался, что речь идёт обо мне и Дарии. Я подбежал к ним.

— О чём вы говорите? — спросил я. — Вы говорите о Дарии и о её отце, ведь так? Вы не хотите нашей свадьбы? — Я чуть не плакал.

Мать обняла меня и принялась успокаивать:

— Хусейн Али! Послушай нас. Мы хотим добра тебе. Дария — славная девочка, но её отец занялся плохим ремеслом. Не стоит родниться с ним!

— Скажите мне всё! — настаивал я.

И отец и мать решились и рассказали мне всё. Мирза Русва придумал один способ скорого обогащения. Это был дурной способ! Мирза Русва вознамерился красть девочек из бедных семей и продавать их содержательницам домов разврата. Он и прежде промышлял торговлей рабами, но до такого не доходил! Мои родители объясняли это его отчаянием, овладевшим им вследствие его внезапного разорения. Он предложил моему отцу участвовать в своём дурном деле, отец отказался; и тогда Мирза Русва сказал твёрдо, что свадьбы не будет!

— Нет, свадьба будет! — я топнул ногой. — Свадьба будет, потому что я украду мою Дарию!

Отец и мать не поверили моей решимости, сочтя её детской.

— Сначала подрасти, Хусейн Али! — улыбнулась мать.

— Но когда я украду мою Дарию, вы ведь примите её и сыграете свадьбу?! — упорствовал я.

Родители согласились, но, кажется, они не верили в долговременность моей решимости.

Меж тем я рос. И я не забывал Дарию. Но похитить её мне так и не удалось. Мирза Русва связался с дурным человеком по имени Дилавар Бахш. Вместе они крали и продавали несчастных девчонок из бедных семей. Этот Дилавар Бахш был человек без чести, без совести. Однажды он обвинил Мирзу Русву в предательстве; сказал, будто бы тот спрятал часть выручки от бесчестной продажи. Мирза Русва уверял, что невиновен, но Дилавар Бахш не слушал его. Сделалась ссора, и Дилавар Бахш убил Мирзу Русву. Я не думаю, что Мирза Русва был совсем дурным человеком, он любил свою дочь и желал ей добра. Мы узнали о его смерти, и я тотчас решил забрать Дарию. Но в доме Мирзы Русвы я застал одну старую прислужницу. Она сказала мне, что Дария исчезла. Легко было догадаться, чьих рук это дело. Я узнал, где дом Дилавара Бахша. Не знаю, что со мной сделалось. В его доме встретили меня его жена и сын, который был одного возраста со мной. Я спрашивал их, где мне найти Дилавара Бахша. Они не хотели говорить. Я настаивал долго. Сын Дилавара Бахша разозлился и крикнул мне, чтобы я убрался прочь. Я отвечал, что уйду не раньше, чем узнаю, где Дилавар Бахш!

— Я знаю, он похитил мою невесту, дочь Мирзы Русвы, которого он убил!

Сын Дилавара Бахша потерял терпение:

— Ты никогда не отыщешь свою девчонку! Обойди хоть все дома разврата по всем городам Хундустана!..

Едва я услышал эти слова, кровь моя закипела. Я был вооружён кинжалом. Сын Дилавара Бахша не ждал такого моего поступка. Я приблизился к нему и вонзил кинжал в его грудь. Женщина завопила

и бросилась на меня, пытаясь выцарапать мне глаза. Я отталкивал её, но она царапала мои щёки. В моей руке был кинжал, я не успел спрятать его в ножны. Я убил эту женщину нечаянно. И теперь я должен был непременно убить Дилавара Бахша, потому что знал: он отомстит мне. Я боялся за жизнь моих родителей. Но прежде всего я хотел узнать, где Дария. Я выбежал из ворот дома, где убил двух человек. Я бегал по улицам и спрашивал, где возможно отыскать Дилавара Бахша. Никто не мог сказать. Я вернулся домой. Увидев добрые лица моих родителей, я не решился открыть им, что сделался убийцей. Я до сих пор казню себя за то, что ничего не сказал им. Но тогда я думал лишь о том, как найти Дилавара Бахша и узнать о Дарии.

На другой день я вновь отправился на поиски. И снова ничего не узнал. А покамест меня не было дома, произошло страшное несчастье. Я воротился под вечер и ещё издали приметил дым и огонь. Это горел наш дом! Сбежались соседи и с трудом потушили пожар. Мой отец и моя мать превратились в обугленные мёртвые тела, обезглавленные тела; потому что головы их были отрублены саблей. Я догадался, кто это совершил. Дилавар Бахш!

Что мне оставалось делать? Я продал уцелевшее имущество, купил коней и хорошее оружие. Со мной оставались иные из наших работников и моя старая нянька, знавшая и любившая Дарию. Я нашёл убежище для всех нас и сделался разбойником. Отряд мой увеличивался и превратился в настоящее небольшое войско. Люди верили мне, верят и сейчас. А сам я порою задумываюсь бессонными ночами о своей судьбе. Я всё не могу понять, как это случилось, отчего я сделался разбойником, ведь я никогда не хотел разбойничать. Но, должно быть, великие боги лучше понимают наши тайные помыслы, самим нам неведомые. Ты, Юсуф, должен знать об этом так же, как и я. А Дилавара Бахша я не отыскал и до сих пор.

Офонас решил, что прежние рассказы, которые доверялись его ушам, оказывались куда более необычайными.

— Если твоё имя Хусейн Али, отчего же ты зовёшься Мубараком? Я этого не понял, господин мой.

— Я принял имя одного убитого друга...

Офонас почувствовал уныние в своей душе. Простота рассказа Мубарака напомнила тоскливую жизнь в Твери, где всегда могло произойти дурное или страшное и никогда — таинственное, чудное...

— Теперь мой черёд рассказывать, — начала Дария-биби. — В день убийства моего отца я сидела в саду нашего дома, наигрывая на тамбуре. Моего отца не было дома. Когда я оставалась одна, я часто задумывалась о Хусейне Али. Думает ли он обо мне? Я надеялась уговорить отца выдать меня замуж за Хусейна Али. Служанка позвала меня в дом. Дилавар Бахш ожидал меня. Я знала, что у него дела с моим отцом. Даже догадывалась, какие это дела. Я никогда не одобряла торговых дел моего отца. Когда я была совсем маленькой, я не понимала, в чём они состоят, но теперь я выросла и страдала душой, сознавая, каким дурным делом занимается мой отец. Он очень любил меня; но он мог быть и злым, и жестоким. Он разочаровался в людях после страшной смерти своей матери. Дилавара Бахша я, конечно же, ненавидела, но я не боялась его. Дилавар сказал, что мой отец у него в доме и хочет, чтобы я пришла. На этот раз я испугалась. Ведь этот Дилавар Бахш имел сына и уже говорил моему отцу, что надо бы выдать меня замуж за Файза, так звали сына Дилавара Бахша. Но сейчас я поверила, что отец и вправду зовёт меня.

Дилавар Бахш вывел меня на улицу и нанял паланкин. Я уселась и задёрнула занавеску. Дилавар Бахш пошёл пешком. Носильщики остановились у его дома, он встретил их у ворот и заплатил им. Затем провёл меня в комнату. Я спросила, где отец. Но Дилавар Бахш ничего не ответил мне, а бросился к двери и задвинул засов. Я было закричала, но он заткнул мне рот тряпкой и связал руки платком. Другим платком он завязал мне глаза. Охваченная ужасом, я молчала, даже не пыталась кричать. Я слышала звуки шагов. В комнату вошёл ещё человек. Кто-то из них схватил меня грубо на руки и понёс. В детстве я уже испытала участь пленницы. И теперь, как и тогда, я более всего боялась, что меня изнасилуют. Женщины, присматривавшие за мной, объяснили мне, что это такое, когда я была ещё совсем маленькой. Отец одобрил эти объяснения, потому что брал меня с собой в дальние поездки, где меня могли подстерегать разные опасности...

Я поняла, что меня вынесли наружу и положили на повозку. Должно быть, повозка была запряжена быками и двигалась очень быстро. Я невольно задрожала, и тотчас мои ноги принялись опутывать грубой верёвкой. Теперь я была связана по рукам и ногам.

Я почувствовала, что наступил вечер, потому что сделалось холодно. И ветер задувал порывистый. Я молилась про себя, выговаривая в уме слова молитв. Дилавар Бахш и его помощник говорили между собой. Слыша подобную беседу, любая девственница решилась бы умереть. Но я хотела жить и думала о своём спасении.

Помощник Дилавара Бахша хотел изнасиловать меня, но Дилавар Бахш не позволял ему.

— Я хотел взять её за своего сына, — сказал Дилавар Бахш, — но теперь, когда я прикончил её отца, зачем она мне! В её лице нет никакой красоты...

Так я узнала о гибели моего отца. Но я не смела плакать, боясь привлечь к себе излишнее внимание злодеев.

Повозка ехала долго. Стало очень холодно. Меня прикрыли попоной бычьей, я по-прежнему боялась заплакать. Но вот повозка остановилась. Дилавар Бахш сказал мне, что сейчас развяжет мне рот, но если я закричу, тотчас же убьёт меня. Я не могла отвечать ему. Он развязал узел платка. Я не кричала. Глаза мои по-прежнему оставались завязаны, и я ничего не видела. В рот мне впихнули горсть поджаренного гороха, затем дали попить воды из медной чашки. Слух мой изострился, и я услышала потрескивание костра. Значит, они решили сделать привал. И место, конечно же, выбрали пустынное. Я могла расслышать, как они переговариваются, сидя у костра поодаль от повозки. Они, кажется, поссорились, потому что голоса их зазвучали громко и злобно. Затем их голоса вновь обрели обычное звучание. Скоро меня положили на повозку, завязали рот и повезли дальше.