Семь портретов

Флид Александра

Почти сразу после праздников и недолгого затишья, в первую же неделю января, Гектор пришел на работу с сильным кашлем и жаром. Мария, которая редко говорила что-либо, не связанное с работой, настояла на том, чтобы он ушел домой, и в этот день Артур взял на себя всех без исключения клиентов, игнорируя лишь приглашения на работу с выездом. Гектор не пришел и на следующий день, предупредив через посыльного, что ему не стало легче.

Артуру пришлось работать целую неделю, и за эти дни он успел заметить, что некоторые из его клиентов также плохо себя чувствуют. Дети

почти всегда начинали плакать и капризничать, а взрослые часто едва стояли перед камерой. Мария буквально приказывала ему проветривать помещение, но для того чтобы держать окно открытым было слишком холодно. Артур ограничивался получасовыми сеансами, а после этого закрывал створки, поскольку молодые девушки и их мамаши начинали демонстративно кашлять и жаловаться.

Результат проявился только к выходным – в воскресенье Артур проснулся с дикой головной болью и жаром. При обычной простуде такие симптомы начинались к вечеру, но это утро он встретил уже больным. Едва найдя в себе силы добраться до ближайшего магазина, он позвонил Рите.

– Я сегодня не приду, – прикрывая рот платком, глухо сообщил он. – Кажется, я заболел.

Сквозь шуршание и помехи донесся ее встревоженный голос:

– Ты заразился или простыл? Что именно ты чувствуешь?

– Это какая-то зараза, на простуду не очень похоже. Сегодня целый день придется лежать. Не приходи ко мне, я боюсь, что и ты заболеешь.

– Как же я смогу сидеть в доме, когда ты так плохо себя чувствуешь? Отправляйся скорее в квартиру, я скоро приеду.

– Нет, я же сказал тебе, что ты можешь подхватить у меня эту чертову болезнь.

– Хорошо, – только и сказала она, а затем повесила трубку.

Артур устало подумал, что, наверное, обидел ее. Он никогда не говорил с ней так грубо и требовательно, но теперь у него просто не оставалось сил для вежливой беседы. Пришлось побороть желание сделать второй звонок – вместо этого он вернулся домой, преодолев бесконечные ряды ступенек и пролетов. Холодный воздух казался почти влажным, и он с облегчением закрыл за собой дверь квартиры.

Так плохо ему не было еще никогда. Конечно, ему случалось болеть ангиной, а в детстве он довольно быстро справился с корью, но такие времена прошли уже очень давно.

Он лег в постель и накрылся одеялом, погрузившись в глубокий сон. Запутанные сновидения, в которых мелькали лица клиентов, бессмысленные реплики и пестрые пятна, вымотали его окончательно, и когда настойчивый стук в дверь разбудил его, Артур был совершенно измотанным. Сон не принес облегчения, и ему казалось, что его шатает из стороны в сторону.

Артур не сомневался в том, что это могла быть только Рита. Перед тем как отворить дверь, он опять прикрыл нижнюю часть лица большим платком.

– Эта болезнь распространяется уже несколько месяцев, а мы ничего о ней не слышали, – вместо приветствия, сказала она. – Называется она гриппом, и от нее нет лекарства.

– Значит, я умру, – равнодушно сказал он, все еще стоя в дверях и не собираясь пропускать ее внутрь. – Уходи сейчас же.

– Кто-то должен о тебе позаботиться, – толкая дверь

и пытаясь отодвинуть его, возразила она.

– Нет, дай мне поспать.

– Судя по твоему лицу, ты уже спал, – нахмурилась Рита. – Отойди от двери, впусти меня.

– Возьми хотя бы свой платок и завяжи им лицо, – вздохнул он. – Не хочу заразить тебя. Как я могу убить свою молодую жену, не успев прожить с ней и года?

Рита улыбнулась, вынимая из кармана белый хлопковый платок, складывая его по диагонали и связывая концы на затылке так, чтобы верхняя линия платка прошла над носом, а угол свесился до самой груди. Теперь ее лицо было закрыто.

– А сейчас ты пропустишь меня или мне еще немного постоять на сквозняке?

– А я уж думал «Какое счастье, что моя жена провела к себе телефон. Можно будет говорить с ней, не подвергая ее жизнь риску». Какой я дурак, – проворчал он, отходя в сторону.

Она заварила ему чай и заставила выпить чашку горячего бульона. Было странно наблюдать за ней, когда она носила эту самодельную маску.

Пока он страдал на кухне, отпивая горячую жидкость маленькими глотками и вытирая со лба холодный пот, Рита ходила по квартире, собирая его вещи. Она выстирала все его майки и платки, прокипятила их в небольшой кастрюле и повесила возле окна.

– А теперь поднимайся и иди в спальню, – увидев, что его чашка опустела, ласково сказала она.

Ему показалось, что он разгрузил десять телег, нагруженных мукой и маслом, хотя он всего лишь немного поел и выпил чаю. Простыни показались холодными и жесткими, но выбора не было – пришлось лечь и завернуться в одеяло.

Рита принесла чистый платок и завязала его лицо так же, как и свое. После этого она опустилась на край кровати и положила руку ему на живот.

– Милая, – глядя на нее из-под опущенных ресниц, прошептал он. – Это же твой выходной.

– Ты обязательно выздоровеешь, от этого гриппа не умирают, – сказала она.

– А я слышал совсем другое, – улыбнулся он. – Несколько моих клиентов умерли на прошлой неделе.

Ее лицо побледнело, и взгляд изменился.

– Артур, неужели это правда?

– Да.

– Почему же ты раньше ничего не сказал?

– Потому что ты запретила бы мне работать.

– Сара говорит, что в их доме болеет почти половина жильцов, но никто еще не умер.

– Болеют почти все, а умирают только единицы. Откуда ты узнала, как называется эта хворь?

– Тоже от Сары. Она боится за своего малыша и за племянников, детей Марты.

– Неудивительно. Хотя, кажется, Гектор уже выздоровел, вчера вечером он звонил Марии и обещал прийти завтра в салон.

– Чудесно, значит, завтра ты сможешь отдохнуть. Сколько времени потребовалось Гектору? Чуть больше недели?

– Да. Дней десять даже я бы сказал.

– Значит, тебе понадобится столько же или даже больше. Наверняка этот ваш Гектор, который так сильно себя любит, ходил к доктору или вызывал его к себе домой. А ты, Артур, готов просто заживо себя похоронить под слоем этих тяжелых одеял. Разве можно так поступать со своей жизнью?