Семь портретов
Шрифт:
– Тогда, если не откажете, я хотел бы сфотографировать вас в этом платье. Оно очень красивое.
Он еще ни разу не видел, чтобы кто-то заливался краской так быстро, как это происходило с ней сейчас.
– Я говорю совершенно серьезно, – наконец, возразила она. – Говорю о деньгах, а не о снимках.
– Я тоже не шучу.
– И это все, чего ты хочешь?
– Это все, что я могу принять в качестве оплаты, а денег мне не нужно.
Она отвернулась, и он заметил, что она морщит нос, словно чувствуя что-то неприятное.
– Почему с тобой так
– Я отдам вам копию, обещаю.
– Конечно, отдашь, я настаиваю, – поднимаясь с кресла, сказала она. – Я должна ненадолго отлучиться, а ты можешь готовить камеру.
*
– Это последние деньки, через неделю-другую снег утратит свою белизну, а в начале марта станет совершенно грязным и непривлекательным. Где же мы тогда будем находить красоту?
Они шли по улице, хотя еще час назад, подходя к ее дому, Артур и не думал о том, что сможет вновь пригласить ее на прогулку. Однако после того как они оба пережили неловкий, но волнующий момент, когда он просил ее позировать для третьего портрета, Рита сама сказала, что хотела бы пройтись хотя бы до ближайшего омнибуса.
– Да, зима заканчивается, – выдохнув сизое облачко, согласился он. – Но мы сможем найти красивые места в любое время года. Как по мне, весной не так замечательно, как утверждают поэты и романтики, но все же что-то в этом есть.
– И весной ты также будешь фотографировать?
– Разумеется.
Он ни за что бы в этом не признался, но в глубине души, Артур был уверен в том, что если бы не познакомился с Ритой, то не стал бы даже доставать камеру из чехла в зимнее время. Световой день был слишком коротким, и к тому же, в это время года проходило слишком много праздников, так что на небольшие радости не оставалось времени.
Однако было и еще кое-что – Артур почувствовал, что фотографировать было гораздо приятнее, если кто-то интересовался результатом и вместе с ним ждал, когда можно будет взглянуть на готовые снимки. Ему еще не приходилось делить с кем-то свои маленькие победы, но теперь рядом была удивительная женщина, которая смогла показать ему, что радость многократно умножается, если о ней можно кому-то рассказать.
Тем временем Рита остановилась возле узкой аллеи, уходившей вдаль двумя рядами высоких фонарей. Чугунные подставки, стеклянные абажуры, слегка занесенная снегом вымощенная дорожка – Артур понимал, почему она обратила внимание именно на это место.
– Достаточно света? – спросила она.
– Не знаю, но попробую.
Они ходили по аллее, стараясь найти более выгодный ракурс. В то время, пока он глядел в объектив, стоя в самом начале аллеи, Рита прохаживалась по дорожке, разглядывая редко расставленные скамьи и деревья, выступавшие из полумрака. Когда он сделал первый снимок, она уже вернулась к нему, даже не заметив, что и сама попала в кадр – уже во второй раз за вечер. Впрочем, Артур полагал, что при таком освещении лица все равно будет не видно, так что беспокоиться было не о чем.
– Там, дальше, очень красиво. Идем, ты сразу увидишь, – положив руку на его локоть, взволнованно
После этого Рита отпустила его и прошла вперед, а он послушно зашагал следом, держа камеру наготове. Даже не глядя на нее, он понял, что она имела в виду – примерно на середине пути действительно был чудесный вид. Ярко светившийся фонарь соседствовал с большой скамьей, стоявшей на резных изогнутых ножках. Над спинкой нависали отяжелевшие от снега ветки деревьев.
– Волшебно, – прошептал он, без сомнений поднимая камеру к лицу.
Она встала рядом с ним, так что он мог слышать ее неровное дыхание, а также поскрипывание снега под ее сапогами, когда она переступала с ноги на ногу.
– Вы замерзли? – закончив со снимком, спросил он. – Я провожу вас до дому.
На ее лице было почти счастливое выражение, и сейчас ее глаза сияли неподдельным восторгом.
– Да, это было бы очень кстати, но как же ты вернешься?
– Еще не слишком поздно, я успею, – небрежно махнул рукой он. – Сегодня был отличный вечер.
Артур полагал, что ни одна пара в городе не чувствовала такого же восторга, как они сейчас. И при этом ни один из них не был влюблен в другого, между ними не передавались глупые открытки и проклятые пирожные. Они просто нашли нечто особенное, и им были не нужны слова.
Глава 17 Рита. Юбилей кондитерской
Март подкрался незаметно. Воздух как будто стал легче, дни удлинились, и дороги вернулись к естественному темному оттенку. Небо посветлело, солнце все чаще пригревало землю, и Рита решила, что пора вынести некоторые цветы в беседку, где они могли бы находиться под крышей, но получать солнце и тепло. Все-таки идея с парником не оставляла ее, и она надеялась, что когда станет теплее, ей все же удастся привести беседку в порядок.
Артур ничего не говорил о цветах, хотя несколько раз выходил на задний двор – проводил электричество по просьбе Робби. Между ними установилось странное перемирие, когда Робби не задавал вопросов, а Артур не пытался с ним заговорить. И все же, то, что Робби попросил его о помощи, уже само по себе являлось большим шагом вперед. Когда работы были закончены, она оставила Артура на ужин, зная заранее, что другой благодарности он не примет. Все же идея с фотографией в качестве оплаты казалась ей довольно странной, впрочем, как и почти все, что было связано с этим особенным молодым человеком.
Зато теперь они каждую ночь включали лампу и оставляли ее гореть до утра. Это было неожиданно, но зажженный свет давал какое-то чувство уверенности, и Рита нехотя признавалась, что Артур был прав. Больше под окнами никто не ходил, и она спала спокойно, не думая о том, что кто-то может забраться в дом и причинить вред ее сыну.
Рита совсем не ожидала, что ее пригласят отмечать юбилей кондитерской, но в один воскресный день Артур именно так и поступил.
Он все чаще удивлял ее своими решениями, но на сей раз, как оказалось, инициатива исходила не от него.